Рафаэль так и не открыл глаз. Дышал он медленно, через нос, его трясло.
— С тобой все в порядке?
И внезапно Рафаэль понял: толстяку нравится описывать ему все эти мерзости. А потому он, Рафаэль, уже и сегодня заработал хоть какие-то деньги.
— Да.
Рука дяди коснулась его потного плеча, шеи. Рафаэль открыл глаза.
— Ну, вставай. Пошли.
Дядя помог Рафаэлю подняться.
— Так что ты об этом думаешь?
Ноги Рафаэля подгибались. Он схватился за спинку стула, чтобы не упасть.
— Я думаю, тридцать тысяч долларов.
Дядя рассмеялся.
— Действительно, ты крепкий орешек. Умеешь торговаться. Настоящий мужчина! Ладно, сдаюсь. Тридцать тысяч долларов. — Он потряс руку Рафаэля. — Договорились!
Глава D
— Ларри, иди сюда.
Потом племянник стоял в дверях кабинета, Рафаэль одевался, а дядя, наливая водку в два пластиковых стаканчика, говорил:
— Никогда не видел более смелого парня, Ларри. Ты привел ко мне бесстрашного индейца, Ларри. Наверное, это у них в крови.
Прислонившись к дверному косяку, Ларри наблюдал, как Рафаэль одевается, и молчал.
— К тому же он умеет и торговаться. Придется отвалить этому парню тридцать тысяч долларов. Можешь ты себе это представить?
И вновь ответа не последовало.
— Это будет великий фильм. — Дядя выпил водки и вновь наполнил стаканчик. — Один из величайших. Его будут смотреть по всему миру. Как я тебе и говорил. Весь мир увидит его. Не так ли, Ларри?
Ларри молчал.
Дядя протянул второй стакан Рафаэлю.
— Подумай только. Парень из Моргантауна в фильме, который увидит весь мир.
Рафаэль залпом выпил водку.
— Ларри обойдется, — дядя навернул крышку на бутылку. — Алкоголь он не жалует.
Рафаэль надел рубашку.
— Вот что я сейчас хочу от тебя, Ларри: позаботься об этом мальчугане. Мы заключили контракт, так что с этой минуты все должно быть в лучшем виде. Ты знаешь, как я отношусь к моим контрактам, Ларри. Если я даю слово, обратного пути нет. Я хочу, чтобы ты пошел с Рафаэлем в банк и открыл ему личный счет. Ты когда-нибудь открывал счет в банке, Рафаэль?
— Нет.
— Ларри тебе поможет. — Толстяк уселся на стул, заскрипевший под его тяжестью, закинул руки за голову. Рафаэль увидел, что белая рубашка под мышками мокра от пота. — Так когда мы это сделаем? — Он посмотрел на Рафаэля. — Когда ты хотел бы сняться в фильме?
— Сегодня понедельник… — Рафаэль задумался. — В пятницу?
— В среду, — возразил дядя.
— У меня семья.
— Мы все подготовим уже к среде.
Рафаэль пожал плечами.
— Мне надо побыть с семьей.
— Конечно, — покивал дядя. — Ты хочешь напиться в стельку.
— Возможно, и так, — не стал спорить Рафаэль.
Дядя откашлялся.
— Возможно, — повторил Рафаэль.
— Полагаю, ты прав. Учитывая обстоятельства. Четверг. Тебе хватит времени и напиться, и пообщаться с близкими.
— Четверг… — Рафаэль раздумчиво глянул в потолок. — Хорошо.
— Приезжай к десяти часам.
— К одиннадцати, — покачал головой Рафаэль. — Не хочется ехать на раннем автобусе.
— Почему?
— На нем ездят те, у кого есть работа.
Дядя рассмеялся.
— У тебя тоже есть работа, Рафаэль.
Тот лишь усмехнулся.
— Да. Конечно.
— Ладно. Пусть будет одиннадцать. Значит, мы ждем тебя в четверг, в одиннадцать утра. Так, Рафаэль?
— Да.
— Ты парень смелый, мужественный, поэтому мы ни в чем тебе не отказываем. Понимаешь?
— Я это ценю.
— Вот и отлично. Четверг, одиннадцать утра. — Дядя положил руки на стол. — Ларри, отведи Рафаэля в парикмахерскую, ты знаешь, на Тринадцатой улице. Пусть его постригут, не слишком коротко, я хочу, чтобы он выглядел настоящим индейцем. Ларри, я еще не рассказал тебе о своей идее. Мы наденем на Рафаэля набедренную повязку, украсим браслетами руки и ноги, разрисуем лицо боевым узором. А фильм назовем «Смельчак» или «Каков смельчак», что-нибудь в этом роде. Тебе нравится?
Ларри промолчал.
— Значит, волосы коротко стричь не нужно, ты меня понял? Но пусть его постригут поаккуратнее. Он должен выглядеть симпатичным, добропорядочным индейцем, а не уличной шпаной, — дядя улыбнулся Рафаэлю. — Ты у нас симпатяга. Да, сэр. Придя сюда, ты осчастливил нас, Рафаэль. Правда, Ларри?
Рафаэль улыбнулся.
— А после парикмахерской отведи его в банк. Ты знаешь, о каком банке я говорю. Банк, которым мы пользуемся сами. Первый коммерческий. Открой ему счет. На его имя. Какой мы собирались дать ему задаток? Двести пятьдесят долларов?