Через два часа они въехали на узкую подъездную дорожку. Виктории так живо вспомнился один из вестернов, который она когда-то видела по телевизору, что она буквально ожидала вот-вот услышать музыку из этого фильма. По обе стороны дорожки были припаркованы автомобили. Чем ближе они подъезжали, тем сильнее ощущался в воздухе аромат жарящейся на огне говядины.
Слева возник большой белый дом. Виктория увидела четыре просторных конюшни и на мили вдаль — загоны и зеленые поля. И везде — лошади, всех мастей и размеров. У нее просто дух захватило. Прямо как в кино… только все это на самом деле.
Проезжая ворота, Уэс просунул ее руку себе под локоть. Въехав во двор, он спрыгнул и обошел повозку, чтобы помочь Виктории. Какую-то долю секунды он держал ее в воздухе, ее руки опирались ему на плечи, улыбаясь, они смотрели друг другу в глаза. Несколько секунд они были как бы одни, затем их окружили члены семьи и гости. Виктория определила, что здесь присутствует не менее двух сотен людей.
Вдруг она заметила среди гостей маленькую девочку. Белое испачканное платье развевается, в руках большая ложка. Только Виктория подумала, какой прелестный ребенок, как девочка, протягивая руки, подбежала прямо к Уэсу.
— Папочка!
Он подхватил ее, подбросил в воздух.
— Кэти, дорогая моя, как ты умудрилась так измазаться?
Та показала ему ложку.
— Копаю яму. Повар сказал, если глубоко копать, можно выкопать китайцев. Поможешь? — Девочка повернулась к Виктории. — Мне четыре года, — сообщила она и выставила четыре пухленьких пальчика.
— Попозже помогу. А сейчас я хочу, чтобы ты познакомилась с моим другом. — Громко чмокнув дочку в румяную щечку, Уэс повернулся к Виктории и представил их: — Виктория. Моя дочь.
Виктория пожала маленькую ладошку. Так вот его Кэти. Какое облегчение!
— Рада познакомиться, Кэти. Я тоже помогу тебе копать.
Виктория вспомнила собственное детство. Ей не разрешалось копать и вообще играть с землей. А если бы она испачкала такое красивое белое платье, то заработала бы нешуточное наказание.
Она была представлена родителям Уэса. Моложавые и энергичные, они стали знакомить ее с другими гостями. Виктория подумала, что никогда не видела одновременно столько одинаковых шляп и блуз и столько веселых, добродушных лиц.
На помосте танцевали под музыку небольшого оркестра. Десятки столов ломились от такого количества еды, что, казалось, ею можно было бы накормить, наверное, целый город. В двадцати грилях жарилось мясо. Всюду бегали дети. Кэти не отходила от отца, отклоняя приглашения других детей поиграть.
За обедом Уэс усадил Кэти себе на колени и одновременно пытался разрезать кусок мяса. Смеясь, Виктория забрала у него тарелку.
— Давайте я разрежу. А то как бы нам не пришлось звонить по поводу несчастного случая.
Кэти с аппетитом ела сочный гамбургер. Брызнувший кетчуп запачкал манжет рубашки Уэса. Время от времени Кэти оборачивалась к отцу и радостно улыбалась. Тот в ответ целовал ее в нос или в голову.
Глядя на них, Виктория подумала, что не помнит такого теплого отношения к себе в детстве. Во время еды ей полагалось сидеть только на своем стуле. А мать всегда твердила, что не годится демонстрировать свои чувства на людях. Отец же ее рано умер. Виктория вернула Уэсу тарелку с мясом, и тот в знак благодарности подхватил на вилку пучок зеленого салата и предложил ей. Она не очень-то любила эту подливку из острого сыра, в которую Уэс предварительно обмакнул салат, но послушно открыла рот. Он смотрел, как ее губы сомкнулись вокруг вилки. Прошлой ночью он лишь на мгновение прикоснулся к ним, но ощущение, испытанное при этом, потрясло его. А он совсем не уверен, что хочет быть потрясенным. Когда-то он уже испытывал нечто подобное с другой женщиной, и все окончилось катастрофой. Правда, не совсем. Уэс прижал к себе Кэти. У него осталась дочь, и теперь он не представляет свою жизнь без нее. Нет, с Викторией все по-другому. Особенно сегодня. Сегодня она совсем не скованная и такая счастливая, какой Уэс ее еще не видел. Сейчас она вызывала в нем какое-то смутное чувство, которое он еще не определил.
Решив пройтись, чтобы привести в порядок мысли, он поставил дочку на землю и предложил:
— Давай, Кэти, покажем Виктории конюшни.
— Я покажу ей дебильного жеребенка.
— Я говорил тебе, малышка: он не дебильный. Просто нуждается в специальном уходе.
— А Док сказал — дебильный. Сказал, что он слабый и противный.
Уэс подмигнул Виктории.