Когда Горбатюк и Диденко узнали о допросе и аресте Галицких, Горбатюк задумался и сказал:
— Этого следовало ожидать. Теперь он нам опасен!
Через несколько дней Диденко встретился на явочной квартире с Женей Науменко. Она шепотом сообщила:
— Твои приметы стали известны. Фамилии не знают. По имени кличут: «Стенка-косой». Вчера Нейман описывал тебя новому агенту жандармерии. Специально прибыл. Черненький, с тонкими усиками. Гебитскомиссар Ворбс подписал приказ: вознаграждение за тебя двадцать пять тысяч установили…
— Мало, — пошутил Диденко.
Женя подала Степану новый паспорт.
— Возьми, пригодится.
— Спасибо, Женя.
Было ясно, что Нейман все ближе подбирается к сердцу подполья.
Вскоре на подпольщиков обрушился еще один удар: арестовали официантку Лену. Подпольная организация поручила ей взорвать офицерский ресторан. Вечером, когда в набитом до отказа, прокуренном зале развлекалось офицерьё, Лена незаметно положила в тумбочку с посудой мину с заведенным механизмом и поспешила уйти. Но у самого выхода путь ей преградили трое подвыпивших офицеров и, не давая пройти, стали рассыпаться в комплиментах. Лена никак не могла отделаться от них и с ужасом смотрела на стенные часы. Вот, вот сейчас…
Оглушительный взрыв разнес помещение, рухнул потолок. Взрывной волной Лену выбросило на улицу. Она отделалась незначительными ушибами.
Полиция задержала весь обслуживающий персонал ресторана. Начались допросы и пытки. Зная о том, что Лена общалась с Диденко, Нейман допрашивал ее с пристрастием. Но Лена отказалась отвечать.
Шеф жандармерии вызвал Неймана:
— Заговорила?
— Молчит!
— Привести!
Привели Лену, избитую до синяков, в разорванной кофте.
— О фрейлейн, битте, садитесь! — предупредительно подошел к ней шеф. — Как с вами грубо обошлись! Поверьте, я ничего не знал. Я бы ни в коем случае…
Шеф сел за стол. Лена с тоской смотрела на графин.
— Воды? — спросил шеф, но взял не графин, а пачку сигарет. — Сигареттен? — предложил он Лене.
Она покачала головой. Шеф закурил сам и продолжал:
— Поверьте, я ваш доброжелатель. Вы такая молодая, у вас вся жизнь впереди. Кто вам дал взрывчатка? Кто есть ваши главари?
Лена тоскливо посмотрела на графин. Шеф наполнил стакан и, держа его перед лицом Лены, торопливо сказал:
— Говорите, и вы получите все — воды, много воды и много денег.
— Хорошо… — слабо ответила Лена. Казалось, сейчас она потеряет сознание. — Скажу… потом… не могу… отдохнуть…
Шеф, уверенный, что ему удалось уломать Лену, решил до конца играть в «гуманность». Он протянул ей стакан, и она большими глотками осушила его.
— Хорошо… Вы будете спать. Два часа. Потом вы будете все говорить…
Лену увели в камеру. Она легла на нары и погрузилась то ли в сон, то ли в беспамятство.
— Лена, Леночка!.. — послышался ей знакомый голос.
Лена открыла глаза и увидела над собой плачущую Женю. Гриша Матвеев, дежуривший в коридоре, тайком впустил ее сюда.
— Лена, родненькая… — стоя на коленях перед нарами, плакала Женя.
— Не надо… Сколько их… там?
— В ресторане? Девять насмерть, четырнадцать ранено.
— Мало… — с досадой произнесла Лена. — Опять будут… сапогами… — И вдруг, собрав остаток сил, она приподнялась, взяла Женю за плечи и заговорила горячо, торопливо: — Женя… Яд… Дай мне яд… Он в кофте был…
Женя в ужасе отпрянула.
— Ой, что ты! Что ты! Отравить тебя?
— Помоги, Женечка! — настойчиво молила Лена. — Больно… Все равно замучают. Лучше сразу…
Женя в оцепенении вытащила порошок и держала его в руке:
— Как же так… своими руками…
Лена взяла порошок, высыпала его на язык и легла на спину.
— Ой, Леночка! — в ужасе воскликнула Женя.
— Заигрывала с солдатней. Стыдно было людям в глаза смотреть, — спокойно и тихо заговорила Лена. — О нас в городе такое говорят… Обидно было…
— Пусть их говорят! Вот победим, тогда узнают правду, — успокоила ее Женя.
— Скажи всем… И Степе скажи… После войны, когда вы… — Голова Лены скатилась набок…
Рассказывая об этом подпольщикам, Женя плакала навзрыд. Горбатюк, Диденко и все остальные тяжело переживали случившееся.
С арестом Галицких и гибелью Лены подпольщики лишились двух явочных квартир. Надо было искать новые.
В лечебнице сахарного завода служила знакомая Степану санитарка. Муж ее был часовым мастером, содержал свою мастерскую. Супруги жили в тихом районе. Люди как будто свои, надежные. «А что, если у них? — подумал Степан Диденко. — Часовая мастерская не привлечет внимания». И он сказал санитарке, что зайдет к ним в гости. Но прежде чем пойти самому, послал Валю разведать, все ли спокойно.