Приехав на базар, Валик начал выкрикивать:
— Веники! Кому веники! Просяные, березовые, покупайте!
К нему подошел пожилой человек в синих очках. Это был дядя Ваня Нищенко.
— Почем веники?
— Червонец штука.
— Отдашь всё за сотню?
— Бери!
Нищенко забрался на подводу и назвал адрес. В тихом дворике на окраине Валя встретился с Диденко, слово в слово запомнил сведения, сообщенные Степаном Осиповичем. Тем временем в подводу под веники уложили автоматы, винтовки и патроны. Валик повез этот опасный груз партизанам.
В следующее посещение Шепетовки, выполнив задание, Валик решил захватить с собой книгу Николая Островского. Задами подойдя к дому, он притаился в кустах и долго присматривался. Потом юркнул в сарай, выкопал ящик, запихал за пазуху «Как закалялась сталь», снова закрыл ящик и благополучно вернулся в лес.
Теперь в свободное время вокруг Валика собирались ребята, партизаны, женщины, и он самозабвенно в который раз перечитывал полюбившиеся главы из книги. Валика, Витю и других ребят из комендантского взвода партизаны стали называть «корчагинцами».
Через месяц, в начале сентября, в отряд пришел и сам Диденко. Он получил приказ уйти из Шепетовки и прибыть в распоряжение подпольного обкома партии.
Задушевной и теплой была встреча Диденко с Лагутенко. Оба они в одно и то же время, на одном и том же фронте попали в плен, их вместе, в одной колонне гнали по пыльным и знойным дорогам, вместе они сидели в Шепетовском лагере для военнопленных, вместе работали на лесозаводе. После побега Лагутенко Степан Осипович встречался с ним всего два-три раза, когда приходил в лес, к Одухе. Но эти встречи были случайными и короткими. А сейчас друзья имели возможность вволю поговорить, вспомнить горькие дни сорок первого года, с жаром обсудить последние победы Советской Армии, продолжавшей наступление по всему фронту.
Диденко начал готовиться к длительному переходу в Полесье, к Одухе, куда надо было вывести всех женщин и детей.
Тем временем Валик продолжал ходить на задания.
Как-то он вернулся и узнал, что к ним в лагерь приходил Сидор Артемьевич Ковпак со своими партизанами. Его соединение, совершавшее рейд из Путивля до Карпат, остановилось на привал неподалеку от лагеря Лагутенко. Как жалел Валик, что не смог повидать прославленного партизанского командира! Но Анна Никитична успокоила сына, сказала, что должна пойти к ним за продуктами, которые ковпаковцы выделили для женщин и детей.
Утром вместе с матерью Валик отправился в лагерь Ковпака. Анна Никитична оформила наряд и понесла его на подпись Ковпаку. Сидор Артемьевич лежал под кустом и ел суп из черного, прокопченного котелка. Валик во все глаза смотрел на этого такого домашнего, добродушного пожилого человека с короткими усиками, бородой-лопаточкой и высоким лысым лбом.
Сидор Артемьевич с улыбкой посмотрел на Валика и спросил Анну Никитичну:
— Ваш?
— Мой.
Сидор Артемьевич добро кивнул Валику и сразу переменился в лице, стал озабоченным и задумчивым.
Когда Анна Никитична и Валик вернулись в лагерь, здесь оставались только небольшая группа партизан, комендантский взвод и женщины. Все остальные ушли на боевое задание.
Командир комендантского взвода Манилов назначил Валика в дозор. Валик на коне объезжал лес, стерег подходы к лагерю.
Вдруг на дороге, ведущей к лесу, показался большой отряд карателей на девяти машинах. Валик пустил коня вскачь и напрямик поскакал в лагерь. Он прижался к гриве, но ветки больно хлестали по лицу, рукам и плечам.
— Каратели! — еще издали крикнул он Манилову.
Партизаны по тревоге заняли оборону. Началась перестрелка. В разгар боя, когда казалось, что каратели окружат и разгромят лагерь, на помощь партизанам пришли ковпаковцы. Побросав в лесу несколько десятков трупов и две поврежденные автомашины, каратели отошли.
Вскоре возвратились партизаны. Оставаться на прежнем месте было опасно. Партизаны спешно свернули лагерь и на рассвете тронулись в путь. Уходили и ковпаковцы. Лагутенко и комиссар Перепелицын задержались в лесной сторожке. Валик, назначенный часовым, сидел на приступке и ждал, когда они закончат свои дела.
Вдруг он заметил среди деревьев серо-зеленые мундиры гитлеровцев. Вскинув автомат, Валик дал длинную очередь. Лагутенко и Перепелицын выскочили из сторожки и тоже открыли огонь.
Гитлеровцы залегли, началась перестрелка. Поняв, что у сторожки обороняется лишь несколько человек, они поднялись и ринулись вперед.