Услышав взрыв, несколько солдат, находившихся неподалеку, бросились в погоню. Валя взбежал на холм, круто свернул вправо, кубарем скатился вниз к подножию холма и бросился в обратную сторону. Солдаты искали его на холме, а Валя все дальше уходил в лес. Вдруг он почувствовал боль в правом бедре: сгоряча не заметил, что ранен. Снял рубашку, разорвал ее на широкие полосы и кое-как перевязал рану. Потом срезал толстую палку и, опираясь на нее, волоча ногу, побрел по лесу.
Где-то далеко позади слышались выстрелы. Валя останавливался, прислушивался, определял: «Это немцы! А наши почему не стреляют? Может, спали и всех их… Неужели из-за меня погибли товарищи?»
Сквозь деревья Валя неожиданно увидел хату лесника. Дотащился до нее и постучал в окно…
Партизаны все дальше уходили от преследователей. Каратели не решились углубляться в лесную чащу и убрались восвояси.
Тогда Диденко с группой людей вернулся на поиски Вали. Долго бродили партизаны по лесу. Потеряв всякую надежду найти Валю, живого или мертвого, они двинулись обратно и случайно набрели на хату лесника…
Хотели смастерить носилки для Вали, но он отказался. Превозмогая боль, опираясь на палку он пошел сам.
Через два дня измученные люди добрались, наконец, до села Дубницкого, где располагался лагерь Одухи.
ВАЛЯ КОТИК СТАНОВИТСЯ ПАРТИЗАНОМ
Поеживаясь от осенней прохлады, Валя стоял на посту у землянки командира и любовался увядающим лесом.
Пожелтели кроны могучих дубов. Деревья медленно роняли листья, обнажая черные толстые стволы. Листья кружились в воздухе, тихо ложились на землю, устилали ее желто-бурым, шуршащим под ногами ковром. С шумом падали желуди.
…Валя очень любил лес. Он вспомнил, как в Шепетовке часто уходил в лесную глухомань, ложился на спину и подолгу смотрел ввысь. Там, в просветах между листьями, виднелось ослепительно голубое небо. Иногда по нему плыли белые перистые облака. Казалось, они вот-вот зацепятся за макушки деревьев, изорвутся в клочья, повиснут на них. Валя закрывал глаза, чутко вслушиваясь. И сразу множество звуков наполняло торжественную тишину.
Лес жил. Ветры теребили деревья, дожди хлестали по листьям, снег густым покровом ложился на ветки, пригибал их к земле. А приходила весна, и все вокруг снова пробуждалось…
Как быстро бегут дни! Кажется, только вчера пришли они в лагерь Одухи. А с тех пор миновало около двух месяцев. Валя вспомнил, как все в лагере удивляло его в первый день. Показалось, что они попали за линию фронта, на Большую землю. Все здесь было сделано добротно, аккуратно, продуманно, словно люди поселились если не навсегда, то, во всяком случае, надолго.
Вдоль широкой расчищенной дорожки в два ряда расположились землянки. Рядом с ними виднелись рукомойники с желобами для стока воды. В стороне, под густыми деревьями были врыты в землю аккуратно сколоченные столы и скамейки. Над штабной землянкой реял красный флажок, у входа стоял часовой.
Первым делом Валя разыскал своих дружков Колю и Степу. Ребята рассказали массу новостей. Тут, оказывается, есть партизанский аэродром: с Большой земли прилетают самолеты. Очередным самолетом всех женщин и детей отправят за линию фронта. И Валика тоже. А вот Коля и Степа останутся.
В свою очередь, Валя сообщил дружкам, что Диденко по-настоящему зовут Иваном Алексеевичем Музалевым. А еще он твердо заявил, что никуда не полетит, а останется с ними в партизанском отряде.
…По тропинке к землянке приближался высокий плотный человек в меховой ушанке и кожаном пальто с меховым воротником. Валя узнал его. Это был представитель партизанского командования, секретарь подпольного обкома партии Степан Антонович Олексенко. В партизанском краю из уст в уста передавались рассказы о смелости и бесстрашии этого человека. Его имя наводило страх на оккупантов. За голову Олексенко было назначено крупное вознаграждение. Гитлеровские ищейки охотились за ним повсюду, но он был неуловим. Даже в глубоком тылу Степан Антонович Олексенко никогда не снимал с кителя значок депутата Верховного Совета.