— А ты их знаешь? — ухватился Валя.
Степа замялся. Но ребята не заметили этого. Их внимание привлекло другое: из ворот лагеря вышла большая партия военнопленных, конвоируемая несколькими солдатами. Поднимая густую пыль, пленные побрели по дороге.
— К нам, на лесозавод, повели, — тихо сказал Коля.
СТРАННЫЕ ПРОИСШЕСТВИЯ НА ЛЕСОЗАВОДЕ
Бракер Шепетовского леспромхоза Остап Андреевич Горбатюк проболел целый месяц. Острая ревматическая боль в суставах приковала его к постели. Уже не раз к Горбатюкам наведывались немцы. После тех пьяных, так перепугавших Наташку, приходили и другие. То молока требовали, то яиц, то масла. Как-то под вечер раздался стук в дверь. Надежда Даниловна пошла открывать. Остап Андреевич уже поправился, ходил по комнате. Он выглянул в сени и увидел высокого голубоглазого немца.
— Чего приходил? — спросил Остап Андреевич жену, когда она вернулась.
— Молока просил! Странный какой-то. Улыбается, тычет себя в грудь: «Станислав, Станислав». И денег дал… Чудной!..
— Все они хороши! — бросил Остап Андреевич.
В начале августа Горбатюк пошел на лесозавод. Немцы отнеслись к нему благосклонно. Назначили директором, приказали собрать рабочих и начать производство деревянных чурок для газогенераторных автомашин. К тому же близилась зима, и оккупанты хотели заранее запастись дровами. Горбатюку пригрозили: за саботаж — расстрел! Горбатюк собрал кого мог, взял на работу близких ему людей. В том числе Гришу Матвеева. Пошли на лесозавод и кое-кто из ребят: Витя Котик — рабочим, Коля Трухан — учеником слесаря. Однако рабочих рук все-таки не хватало. Немцы решили использовать на тяжелых погрузочных работах военнопленных.
Каждое утро солдаты специальной «хольцкомандо» приводили на лесозавод партию пленных в сто человек. Горбатюк обратил внимание на одного из солдат — видимо, старшего в «хольцкомандо». Был он высокий, голубоглазый. «Где я видел его?» — напрягая память, думал Горбатюк. И вдруг вспомнились слова жены: «Улыбается, тычет себя в грудь: „Станислав, Станислав“».
Изможденные, заросшие, грязные и оборванные пленные, еле передвигаясь, сгружали бревна, складывали их штабелями.
Сердце Горбатюка сжималось при виде голодных, впалых глаз этих людей. Солдаты «хольцкомандо» только для проформы стерегли пленных: куда они такие уйдут? Как-то Горбатюк сунул пленному свой завтрак. Сделал он это тайком, чтобы никто не видел. Но одному пленному! А ведь их сто человек. Как им помочь? Горбатюк обошел рабочих, которым доверял, и попросил принести для пленных продуктов.
…Коля Трухан порылся во всех ящиках и свернул большой пакет с хлебом и яйцами. Анна Павловна, шумливая, полная женщина, накинулась на сына:
— Ишь ты, аппетит разошелся! Клади на место!
— Мама, я не себе. Там голодные пленные.
— Так бы и говорил, — смущенно произнесла Анна Павловна. — Пойди, там, в погребе, я масла припрятала.
Горбатюк, Матвеев, Витя, Коля и другие рабочие лесозавода принесли все, что могли. Еду раздали пленным. Жадно, тайком от солдат набросились те на хлеб, яйца, сметану, картофель — на пищу, от которой отвыкли за время плена.
— Ешь, ешь! — говорил Остап Андреевич заросшему пленному, притаившемуся за штабелем дров. — Как зовут-то?
— Меня? Степаном Сергеевичем… Старшина я… Степан Лагутенко… До войны тут служил, в танковой.
Горбатюк тихо, решительно предложил:
— Слушай, Лагутенко, беги!
Лагутенко перестал жевать, тусклые глаза его вспыхнули, удивленно глянули на Горбатюка и снова потухли.
— Далеко не уйдешь… Мы приметные!
— Спрячешься! У тебя в Шепетовке знакомые есть?
— Невеста была. Блинда. Антонина Васильевна. Не слышали? Да не знаю, здесь ли? Может, ушла…
— Потом узнаем. Пока у нас поживешь. Гриша, — обратился он к Матвееву, — сведешь к нам.
Настойчивость Горбатюка передалась Лагутенко. А вдруг выйдет? В его положении он немногим рисковал.
Лагутенко надел синий костюм, запасенный заранее Горбатюком. Матвеев повел пленного пустырями и огородами, сторонясь немецких патрулей, и благополучно привел его к Горбатюкам. Надежда Даниловна испуганно всплеснула руками и торопливо увела пленного к сараю.
Вечером, когда закончилась работа, солдаты «хольцкомандо» выстроили пленных и пересчитали. Одного недоставало. Старший — голубоглазый немец — вызвал директора.
— Где есть пленни?
— А я знаю? Где ему надо, там и есть, — вызывающе ответил Горбатюк и смело посмотрел на немца.
Голубые глаза немца хитро и лукаво улыбались.