Эта власть все больше объединяет силы прогрессивизма либерализма как в его экономическом, так и в культурном измерении. Мы наблюдаем это сочетание в растущем использовании прямой экономической власти для продвижения культурно-прогрессивных и освободительных позиций. На ранних стадиях либерализма "рынок" осуществлял косвенное влияние через "сглаживание" границ и рубежей, товаризацию всех культурных форм и внедрение рыночных сил во все сферы жизни. В последние годы ведущие экономические акторы все чаще используют жесткую, прямую власть для продвижения и осуществления культурных изменений. Две стороны либерализма - экономический и социальный либертарианство - оказываются идентичными, монолитными и стремящимися использовать власть во имя обеспечения индивидуального экспрессивизма. Их власть ощутимо принимает форму неприступной силы олигархического меньшинства, способного эффективно уничтожать оппонентов посредством экономической мощи, санкционированного общественного мнения и профессиональной репутации. Фактический контроль над политическими институтами примыкает к этой власти, и там, где встречается сопротивление демократии, она встречает эту новую гегемонию на неравном поле боя.
Особенно поучительный пример новой гегемонии был продемонстрирован в 2015 году, когда штат Индиана принял закон о восстановлении религиозной свободы, который был создан по образцу существующего федерального закона и аналогичных законов двадцати других штатов. Законы RFRA расширили то, что уже было обширной защитой для религиозных групп от чрезмерного бремени правительственного законодательства, начиная с почти единогласного принятия федерального RFRA в 1993 году в ответ на решение Верховного суда по делу Employment Division v. Смита - дело, согласно которому группы коренных американцев не освобождались от общего применения законодательства, запрещающего употребление запрещенных наркотиков, включая галлюцинаторные наркотики, такие как пейот, который использовался в традиционных религиозных церемониях коренных американцев. Таким образом, RFRA "восстановила" презумпцию того, что религиозные группы не должны быть чрезмерно обременены правительственным законодательством или административным диктатом, эффективно ограничивая презумпцию власти правительства над религией, которая вытекала из решения Отдела занятости. Индиана приняла аналогичную версию RFRA в 2015 году, но к тому моменту религиозная свобода стала очагом культурной войны , которую сторонники однополых браков интерпретировали как способ защиты христиан от предложения коммерческих услуг на церемониях бракосочетания геев. Ряд громких дел, некоторые из которых касались пекарей и фотографов, которые ссылались на свою веру как на причину не участвовать в гомосексуальных браках и тем самым санкционировать их, за прошедшие годы решительно настроили прогрессивное мнение против законов RFRA. Принятие Индианой закона штата RFRA стало предметом национальной полемики.
Ряд политических лидеров осудили решение Индианы, включая губернатора Коннектикута Даннела Мэллоя, который запретил финансируемые государством поездки в Индиану - несмотря на то, что в Коннектикуте действует закон о RFRA. Но не политическое осуждение со стороны других штатов или даже национальных политических деятелей поставило RFRA Индианы под угрозу, а репутационные и экономические угрозы. Крупные корпорации, включая Apple, Salesforce (имеющую значительное присутствие в Индианаполисе), Eli Lilly, Angie's List и другие, угрожали сократить или отозвать свое экономическое присутствие из штата.