— Что тебя мучает, Лиза? Ты ложку на весу уже минуту держишь. — Ишь, наблюдательная какая.
— Ирина, ведь так можно тебя называть? Я думаю, чем могу тебе помочь и ничего не приходит в голову.
— Зови Ирой, это домашний вариант полного имени. Помочь ты, безусловно, можешь. Поскорее выздоравливай и займись Димой. Еще раз повторяю, что не Шоном, а Димой. Это важно, особенно, пока вы здесь, в больнице, где есть ваши официальные документы. Оговоритесь и кто-нибудь из врачей затеет психологическую проверку. А вдруг вы умом тронулись из-за трагедии, которая с вами произошла. Это первое. А второе — опять же, займись Димой. Твой доктор может удивиться, что ты про ребенка не спрашиваешь. Не следует привлекать к себе лишнего внимания.
— Чем именно заняться?
— Будь с ним, говори на русском, заставляй вспоминать что-то из Димкиной жизни. У тебя же остались какие-то знания, я правильно поняла?
— Да, что-то всплывает. Когда есть конкретный вопрос, приходит ответ. Надеюсь, ты и права и у Димы так же.
— Лизаветина жизнь тоже вспоминается?
— Нет-нет, — поспешила я успокоить, — ничего интимного не всплывает, только прямые навыки и обезличенные знания.
— Как ты строишь фразы интересно. — Ирина откровенно уводила разговор от скользкой темы.
— Да? Неправильно? А как надо?
— Ты говоришь так, как будто перед начальством речь толкаешь.
Я застыла, пытаясь понять, зачем толкать начальника, если произносишь перед ним речь. Иначе эти два действия в моем воображении не сочетались. Или я неправильно поняла?
— Что тебя озадачило так? — Пришлось пояснить. Ну, пожалуй, мне следует быть благодарной, ведь подруга Лизы старалась не смеяться. Но потом не выдержала и расхохоталась. Хороший у нее смех, красивый и необидный. Так выкристаллизовалась еще одна проблема. Сленг. Придется следить за своей слишком правильной, привитой воспитанием, речью.
Вторую половину дня я провела в палате у ребенка. Ирина помогла туда добраться, наказав обратный путь проделать с помощью нянечки, и оставила нас с Шоном вдвоем. Как общаться с незнакомым довольно взрослым мальчиком? О чем с ним говорить? Нет у меня такого опыта, даже наглядных примеров нет, так уж сложилось. Ира посоветовала прихватить планшет, дескать, это может облегчить жизнь на первых порах. Да и Шону наверняка интересно как он теперь выглядит.
— Это я? Рыжий!
— Тебе нравится? — Нарочитое сомнение самой показалось чрезмерно наигранным, но ребенок этого великодушно не заметил.
— Конечно, леди, то есть Лиза, в нашей местности рыжие считаются поцелованными богом, особенно золотистые. Эх, жаль, что я темно-рыжим оказался.
С планшетом проблем у Шона не возникло, немного понаблюдав за моими руками, он начал лихо манипулировать сенсором, даже завидно немного стало.
Потом мы позвонили Ирине и спросили, как называется город, в котором нам предстоит жить, чтобы почитать о нем в планшете. Вот тут и выяснилось, что Шон был неграмотен, а навыки чтения Дмитрия не пробуждались без практики. Ирина подсказала, как поискать упражнения для чтения. Сияющие глаза парня, который радовался учебе, оправдывали все усилия, он рассказал, что ту злополучную книгу-то взял потому, что это была азбука. Сколько потрясений за день, аж устала. Прилечь на кровать рядом, чтобы удобнее было читать с одного планшета было так естественно, а головка мальчика на моем плече так трогательна, что хотелось всплакнуть от избытка чувств. Вот так и застала нас наша благодетельница, неожиданно появившись ближе к вечеру.
Подруга принесла пару детских обучающих книг, что-то приключенческое и тетради, которые она назвала “прописи”, для тренировки навыков письма. Диме было велено не лениться, лето закончится и надо будет продолжать учебу на уровне прежнего Димки. Воспользоваться прописями оказалось удачной идеей, мне тоже помогло.
Шон, то есть Дима, оказался очень приятным ребенком. Не зря я истратила почти весь резерв на его исцеление. Ну и что, что магия восполнялась очень медленно, кого это волнует? Было вполне комфортно и без нее, без магии. В конце концов, я всегда так жила, пустой резерв — никчемная плата за здоровье этого чудесного человечка. Я уже не боялась неожиданной ответственности, я радовалась, что он у меня появился. Миновали три дня, которые мы провели вместе. До палаты Димы я уже доходила сама, немного опираясь на кресло каталку. Нам немного, как выразилась Ира, подфартило. Лечащий врач Димы ушел в отпуск, а подменяющий его доктор особого внимания на нас не обращал. Ребенок бодр, хорошо кушает и особо не жалуется. Диме тугую повязку снимать не стали, просто ослабили. Для конспирации. Мое спонтанное вмешательство в процесс лечения имело и оборотную сторону, грозило ненужными вопросами и лишним вниманием. Но, что сделано, то сделано. Я не жалею.
Сегодня после обеда нас с Димой на каталках вывезли на улицу, в больничный сквер. Это Вера-практикантка организовала. Ирина оставила мне некоторую сумму на расходы, теперь все стало проще. Совать деньги медперсоналу, скажем так, не совсем законно, но это обычная практика, как смущаясь просветила меня Вера. Деньги в этом мире — несерьезные, нелепые цветные бумажки, пфф. Ну и что, что водяные знаки и сколько-то там степеней защиты от подделок. На родине грамотный маг мог бы создавать их не считано! Есть же заклинание репликации, сложное, конечно, но им владеют все секретари больших чинов. То ли дело полновесный золотой!
Я хоть и успела насмотреться на пейзаж из окна, но это совсем не то. Внизу было гораздо интересней, у Димки глаза разбегались, хорошо, что он сдерживался и помалкивал, ведь Вера рядом. Зато нам удалось вблизи рассмотреть и машины, и снующих людей, и даже понаблюдать, как из скорой помощи выгружают носилки с пациентом. Теперь у нас появилась одна мечта на двоих — как можно скорее покинуть это заведение.
Но прежде чем желаемое свершилось, я познакомились с еще двумя персонажами из прошлого Елизаветы.
Часть 14
Сначала Диму навестила Лидия Ивановна, директор Диминого приюта. Пока нам с Димкой везло, когда она пришла, я уже присутствовала в палате. Представляю, как было бы худо, если бы воспитанник вдруг не узнал директрису своего детского дома.
Побыла недолго, тактичная женщина, она явно уловила, что мы с ребенком испытываем неловкость, хотя не уяснила ее причин.
— Как ты себя чувствуешь Дим? — по тону было понятно, что ей это искренне интересно, — врач сказал, что ты поправляешься.
— Хорошо, за мной ухаживает Лиза.
Еще несколько вежливых вопросов ни о чем и гостья ушла.
Шон-Дима держался лучше, чем я, он эту женщину “помнил”, хотя и смутно. Дирекртрисса, оказывается, уже приходила, но парню было еще совсем худо. Потом ребенок рассказал, что она была всегда. Насколько я уже умела его понимать, эта Лидия Ивановна являлась постоянной величиной в жизни прошлого Димы, как у Лизы — Ирка-золотая рыбка.