— Зато на джипе прокатитесь, — неуклюже пытался утешить друзей Димка. Я понимала сына, он-то останется дома с мамой, а что ждет дома близнецов? Сейчас каникулы и к завтраку оба будут здесь, а что потом? Вот выручим подругу, займусь этим вопросом.
Но этим вопросом занялась сама Ирина. Они с Фролом завезли близнецов домой, по пути выспросив некоторые, неизвестные мне подробности. Кому, как не адвокату уметь это делать.
Уже на следующий день подруга подняла старые знакомства и получила необходимые консультации. К моему удивлению, она начала с того, что объяснила близнецам их права. И обязанности их матери. А также просветила насчет некоторых льгот, которые идут не по линии федерального бюджета, а по муниципальным программам, выдала распечатку с перечнем необходимых документов и попросила:
— Ребят, у меня около недели займет очень серьезный судебный процесс и еще несколько важных дел. Постарайтесь, чтобы ваша мама или бабушка заказали хотя бы часть справок из этого списка.
— Может, форму новую дадут… — мечтательно сказала Настя, — я свою мерить боюсь, из брюк я еще в апреле выросла.
Мы с Ириной беспомощно переглянулись, вот, две благополучные клуши! Злилась я, большей частью, на себя. Кому эти дети доверились, мне, а я? Учебники подержанные оплатила и успокоилась!
часть 42
Надо сказать, что два дня перед судом подруга вела себя странно. На работе только появлялась и к обеду уже возвращалась, папок домой не таскала, вместе со мной учила детей готовить. Это и впрямь было весело, но настораживало.
Я, как заправский зельевар, все скрупулезно отмеряла и планировала. Ирка же готовила спонтанно, опираясь на опыт и сиюминутное настроение. В результате Настя примкнула к ней, заявив, что она человек творческий и ей все эти мерочки и рецептики глубоко противны, а парни остались верны мне.
И фотографировали, фотографировали, фотографировали. Друг друга, нас с Ириной, готовые блюда. Подозреваю, что львиная доля из этих снимков окажется на странице сына в соцсетях, которая незаметно стала общей для всех троих. Мы с Иринкой просматривали ее тайком. Было … познавательно.
Фрол с нами ужинал, дети с азартом ждали, угадает ли он, кто готовил или нет, потом забирал Ирину и гостей и мы оставались сыном вдвоем. До Димки еще не доходило, а для меня было очевидным, что скоро так будет всегда. Ирина уйдет к своему мужчине, а с близнецами нас разведет школа. Но это будет потом, а завтра нас ждало очень серьезное испытание — суд.
Все что могла, я сделала. Теперь дело за Ириной. Получится ли у нее завтра перед судом авантюра со вторым артефактом или нет? Должно получиться! Фрол оказался незаменимым советчиком, он тоже внес свою лепту просто тем, что выслушивал мои объяснения. Я восхищалась его способностью улавливать взаимосвязи. Если бы мир был магическим, я бы сочла, что Фрол видит силовые линии. А ведь просто ауру многие маги начинают видеть довольно поздно, куда там до магических потоков и силовых векторов. Именно по его логически обоснованному совету я удалила с Ирининого ожерелья монетку со ставом подавления воли и заменила ее на монетку со знаком, который, очень на это надеюсь, внушал оппоненту ощущение безопасности и комфорта, такие обереги носят няни особо капризных детей.
Второй артефакт был еще коварнее. Обычные деревянные четки-браслет, а на них золотая подвеска с красивыми символами. На одной стороне печать привлекательности, под ее влиянием человека так и тянуло взять заманчивый предмет в руки и рассмотреть его. Запрещенная, кстати, разработка одного безответственного артефактора, с помощью которой торговцы пытались у посетителя вызвать желание сделать ненужную покупку. С другой стороны монетки-подвески — печать правды, которую усилила, как смогла. Да и что я собственно могу, кроме как, вложить свое страстное желание в то, чтобы руна работала.
Не знаю, получилось ли, но я добавила несколько крошечных, меньше гречневого зернышка, одинаковых рун, простеньких в исполнении. Делать их пришлось при помощи огромной лупы, закрепленной на штативе.
Амулеты с такой целительской руной предназначены для сильно опечаленных людей, которые не находят в себе сил справиться с горем, чтобы добавить им немного радости и легкости бытия. Если эту печать использует человек, у которого все хорошо, он становится неоправданно весел, его способность здраво оценивать обстановку снижается. Это руна дозволена к использованию только лекарями, потому что нашлись те, кто исхитрился применить ее для мошенничества или для легкого соблазнения женщин.
Печать правды была создана давным-давно, как это ни странно, для менталистов. Чтобы в суде их показания считались истинными. Позже изобрели универсальную магическую клятву. А артефакты с печатью правды изредка использовались при острой нужде, когда менталиста дожидаться некогда. Ведь маг-менталист видит, какой вопрос следует задать, а артефакт правды анализировать поведение допрашиваемого неспособен.
Для того чтобы проконтролировать действие рун, (интересно, как бы смогла это сделать?), а больше для спокойствия Иринки и, чего уж там, моего любопытства, я тоже собиралась присутствовать на заседании суда, в сопровождении Фрола, слава богам. Но раз Ирке так спокойнее…да кому я вру, мне так спокойнее. Пришлось облачиться в то, что подобрала для меня подруга и даже воспользоваться косметикой, хоть и не люблю. Дети были отправлены в развлекательный центр, поиграть на автоматах. Подозреваю, что денег им дала не только я, ну да неважно.
Когда мы вошли в зал суда, зрителей собралось преизрядно, процесс интересовал многих. Ирина тоже была здесь. О том, что все получилось и ее подопечный взял артефакт мы уже знали. И мне и Фролу пришло сообщение, гласящее, “спёр, как миленький, стоило отвернуться к окну”. Расчет был прост, по пути в комнату свиданий Ирка должна была продемонстрировать волшебные четки как можно большему количеству знакомых и незнакомых людей. Просто перестраховались на случай, если потом, когда все закончится, подзащитный не захочет отдать чужую вещь. Дальше Ирина планировала невзначай упомянуть, что это амулет на удачу и на минутку отвернуться. Старин попался, как мы и рассчитывали. Четки были у него, а значит прикасаться к симпатичному золотому кругляшу он будет часто, никуда не денется. В идеале, если четки должны быть надеты на одну руку, Фрол специально выбрал на резиночке, а вторая теребит подвеску.
Когда за противоположным к Ирине столом — местом для стороны обвинения, появился Евстрацкий, я остолбенела так же как и подруга. Жорик так злорадно ей ухмыльнулся, что Фрол скрипнул зубами. Дальнейшая пантомима была мне неясна. Ирка обворожительно улыбнулась и жестом отсалютовала, желая оппоненту удачи. Заранее обеззвученный телефон гукнул, оповещая о новом сообщении: “все отлично, Евстрацкий нас порвет, дай Бог ему удачи”.