Однако у плана атаки имелись серьезные изъяны. В мелководной гавани Оаху американские корабли скорее сели бы дно, а не затонули, как это случилось бы в открытом море, и их нетрудно было бы поднять. По сообщениям агентуры, в Пёрл-Харборе не стояли танкеры и вспомогательные суда, необходимые для нападения на Японию, следовательно, японцы не могли ссылаться на то, что атаковали американскую базу в целях самообороны. Внезапность удара исключала возможность того, что Соединенные Штаты признают последующие японские завоевания. Контр-адмирал Ониси Такидзиро предупреждал: гордые американцы никогда не пойдут на компромиссы, если Япония нападет на Пёрл-Харбор без объявления войны[404]. Прецеденты уже были: гибель лайнера «Мэн» в 1898 году и «Лузитании» — в 1915-м. Так или иначе, военно-морской штаб и правительство Тодзио, не желая терять главнокомандующего, согласились с аргументами Ямамото.
Противостоящие военно-морские силы в Тихом океане в декабре 1941 года были почти равные за исключением авианосцев. Если бы японцы одержали в Пёрл-Харборе полную победу, то имели бы достаточно времени для того, чтобы взять под свой контроль Южную ресурсную зону и вытеснить американцев. Расклад сил был таков: у японцев имелось 11 линкоров и линейных крейсеров и столько же у союзников; у японцев — 18 тяжелых крейсеров (то есть с 8-дюймовыми орудиями), у союзников — 13; у японцев — 23 легких крейсера (с 6-дюймовыми орудиями), у союзников — 21; у японцев — 129 эсминцев, у союзников — 100; у японцев — 67 подводных лодок, у союзников — 69. Американские стратеги все четко рассчитали и не учли лишь разницу в количестве авианосцев: одиннадцать японских против трех американских[405]. (В Атлантике находились еще четыре американских авианосца — «Рейнджер», «Хорнет», «Уосп» и «Йорктаун».) Если бы три авианосца — «Лексингтон», «Энтерпрайз» и «Саратога» — и сопровождавшие их тяжелые крейсера утром 7 декабря стояли в гавани Пёрл-Харбора, то история Второй мировой войны могла сложиться совершенно иначе. К счастью, адмирал Хасбанд Ким-мель, командующий Тихоокеанским флотом, отправил эти корабли с дополнительными истребителями на запад для защиты атоллов Мидуэй и Уэйк. Это было его единственное разумное решение, но исключительно важное.
У Киммеля имелись все основания для того, чтобы со дня на день ожидать начала войны, однако не было сколь-нибудь очевидных признаков, которые указывали бы на то, что первым подвергнется нападению именно Пёрл-Хабор. 24 ноября Вашингтон предупредил: «Вероятность положительного исхода переговоров с Японией сомнительна… не исключена агрессия в любом направлении, включая атаки на Филиппины или Гуам». Через три дня он получил еще более тревожную телеграмму: «Настоящее сообщение следует считать предупреждением об угрозе войны. Агрессивные действия Японии ожидаются в ближайшие дни. Примите надлежащие меры для обороны»[406]. Тем не менее и сейчас находятся люди, пытающиеся представить и адмирала Хасбанда Киммеля, и командующего армией на Гавайях генерал-лейтенанта Уолтера Шорта, незамедлительно снятых со своих постов, «козлами отпущения», политическими жертвами администрации Рузвельта. Безусловно, они проявили преступную халатность и благодушие.
В какой-то степени их может извинить лишь тщательная скрытность подготовки нападения на Пёрл-Харбор. Флагманский корабль вице-адмирала Тюити Нагумо «Акаги» отошел от острова Итуруп на Курилах 26 ноября 1941 года (25 ноября по вашингтонскому времени). Его 1-й воздушный флот состоял из шести авианосцев, двух крейсеров, двух линкоров, восьми вспомогательных кораблей и охранения из эскадренных миноносцев[407]. Они шли внутри атмосферного фронта окклюзии, сопровождаемого сильными ливнями, не подавая радиосигналов и минуя обычные торговые пути. Все это позволяло огромной флотилии преодолеть немалое расстояние незамеченной.
Японцы предусмотрели и другие меры для того, чтобы усыпить бдительность союзников. 15 ноября в Вашингтон приехал специальный посланник Сабуро Курусу для переговоров о требованиях Америки к Японии вывести войска из Французского Индокитая и признать Чан Кайши. Японцы даже посылали радиосигналы призрачному флоту, якобы стоявшему во Внутреннем море между островами Хонсю и Сикоку. Отправился в двенадцатидневный круиз до Сан-Франциско роскошный лайнер «Тацута Мару» с заданием развернуться и возвратиться в Иокогаму в полночь перед нападением на Пёрл-Хабор. Американские армейские связисты взломали японский шифр «Перпл», используя процесс «Мэджик», аналогичный британскому методу «Ультра» в тридцатых годах, но в данном случае это не помогло обнаружить японские корабли-фантомы: в эфире они хранили гробовое молчание. Еще до того как Номура и Курусу запросили встречу с Холлом, приуроченную ко времени нападения на Пёрл-Харбор, американцы из перехваченных шифровок знали, что японцы собираются прервать переговоры[408]. Однако Вашингтон даже не предполагал, что его ожидает нечто похуже. В администрации думали, что японцы нанесут удар по британским и голландским владениям в Юго-Восточной Азии и, возможно, по Филиппинам, американскому протекторату.
Когда до северного мыса Оаху оставалось 275 миль, флотилия Нагумо начала операцию, разработанную капитаном 3 ранга Минору Гэндой, служившим на «Акаги». Летчик-истребитель досконально изучил действия британской палубной авиации против итальянских кораблей на базе Таранто в 1940 году, а японские шпионы на Оаху раздобыли карты с кодированной координатной сеткой всех военных объектов на острове. Он предложил использовать на мелководье торпеды со специальными стабилизаторами и сбрасывать на корабли не бомбы, а бронебойные снаряды, также снабженные стабилизаторами[409]. (Поскольку бухта Пёрл-Харбора была неглубокой, американцы не поставили для защиты кораблей противоторпедные сети.) Согласно плану операции, первая волна японского воздушного флота должна была ударить по американским кораблям и самолетам с запада в 7.55, вторая — с востока в 8.45, а третья — разрушить нефтяные резервуары, доки и судоремонтные мастерские, полностью ликвидировать морскую базу и вынудить американский флот вернуться к берегам Калифорнии.
7 декабря в 6.00 (по гавайскому времени) поднялась в воздух первая волна самолетов Мицуо Футиды. Американцы так и не заметили, как они долетели до Оаху: Киммель сконцентрировал воздушную разведку в юго-западном секторе, обращенном к японским Маршалловым островам, а не на северных подступах. В воздухе в то утро находились только три американских патрульных самолета, и ни один из них не прикрывал северное направление. Семь линейных кораблей стояли в ряд на якорях в гавани, выстроившись вдоль острова Форд, восьмой линкор — «Пенсильвания» — находился в сухом доке, и все словно ждали, когда на них обрушатся японские торпедоносцы «Кейт» и истребители «Мицубиси» А6М2 «Зеро-Сен». Американское авиационное командование, опасаясь диверсий, расположило самолеты тесными группами в надежде на то, что их будет легче охранять, и они тоже представляли собой отличную мишень для японских бомбардировщиков. У зенитных батарей не имелось готовых боеприпасов, а ключами от ящиков со снарядами распоряжался дежурный офицер. На кораблях отсутствовала четверть пулеметных расчетов, а возле главных 5-дюймовых орудий вообще не оказалось людей. Треть капитанов отдыхали на берегу[410]. Как-никак было воскресное утро.
К десяти все было кончено. Из восьми линкоров три затонули (то есть легли на дно), «Оклахома» перевернулась, остальные получили тяжелые повреждения. Затонули три легких крейсера, три эсминца, японцы потопили и повредили много других судов, но не пострадала ни одна подводная лодка[411]. Из 250 самолетов палубной авиации уцелели только 54, военно-воздушные силы потеряли 166 боевых машин из 231. На базе погибли 2403 военнослужащих и гражданских лиц, 1178 были ранены[412]. Японцы потеряли около ста человек, двадцать девять самолетов и все пять сверхмалых подлодок, из которых лишь одна смогла проникнуть в гавань.