Вышли на третьем – если считать с поверхности – этаже, вышли и уперлись в прозрачную перегородку. Верзила в сером костюме отложил газету, поднялся со стула и взялся за ремень. Тарас молча сунул ему удостоверение, охранник так же молча нажал кнопку в стене, и дверь отъехала в сторону.
Освещенный белыми люминесцентами коридор казался залитым солнечным светом. Ни одного человека в белом халате Матвей не увидел, подумав, что на больницу этот центр мало похож, скорее – на тюремный изолятор.
Костя Аристава лежал в палате под номером четыре, оборудованной капельницей и кислородным боксом с комплексом автоуправления. Здесь же находился охранник, читавший уже не газету, а журнал «Мы». Он встал, удивленно таращась на вошедших.
Горшин посмотрел ему прямо в глаза, и Матвею опять показалось, что воздух странно уплотнился, а по голове пробежал холодок.
– Носилки, дежурного врача, – бросил Тарас.
Охранник выронил журнал, прошел к интеркому на стойке в углу, вызвал врача и остался стоять, выжидательно глядя на вновь прибывших.
Вскоре появился дежурный врач в сопровождении офицера охраны в форме капитана внутренних войск.
– Мы забираем его, – кивнул Горшин на раненого. – Вот индульгенция.
В руке Тараса появилась сложенная вдвое белая карточка, хотя Матвей мог поклясться, что Горшин не сделал ни единого движения, чтобы достать ее. Матвей мигнул – карточка исчезла, но для врача и офицера она, похоже, продолжала существовать. Врач пожал плечами и поманил из коридора санитаров с тележкой. Офицер тоже удовлетворился «документом», лишь спросил:
– Куда вы его?
– В Лефортово, – ответил Горшин басом.
Врач отсоединил капельницу, залепил ранку какой-то белой массой, похожей на клей. Санитары уложили бледного до синевы Ариставу на тележку и выкатили из палаты. Горшин направился за ними, Матвей отстал, замыкая процессию.
Лифт поднял их на поверхность земли. Повернули налево в коридор, ведущий во двор. Но уже на выходе – процедура оказалась непростой, дверей было целых три! – произошло непредвиденное. Охранник, ведавший дверями, вдруг остановил движение наружной двери, а из второго коридора торопливо вышли трое, в таких же точно костюмах, что Соболев с Горшиным, двое охранников и офицер – майор внутренних войск. По напряженной спине Тараса Матвей понял, что тот утратил контроль над ситуацией. Мелькнула догадка: за Ариставой послана делегация настоящих «фискалов» и по невероятной случайности их пути перекрестились.
– Стойте! – махнул рукой майор, в то время как спецы в штатском умело блокировали все коридоры, входы и выходы, а охранники достали оружие.
Капитан и врач, сопровождавшие группу освобождения, поглядели друг на друга, на Горшина с Матвеем, но не двинулись с места, как и санитары, катившие тележку с Ариставой. Тарас продолжал контролировать их действия в пси-контакте.
Пришло время действовать, понял Матвей и начал движение.
Противников было девятеро плюс охранник в будке на выходе, из них четверо – тренированные специально и трое в штатском с неизвестной, но наверняка серьезной подготовкой. Их Матвей оставил напоследок, решив понаблюдать за тем, как они поведут себя во время поединка.
Если кто и ожидал от него каких-либо попыток сопротивления, так только майор охраны, не тешивший себя надеждой тройного численного превосходства. Но его-то как раз Матвей и «вырубил» первым, на полупрыжке, с разворотом вправо, нанося удар точно в подвздошье. Майор, мужик лет тридцати с небольшим, отключился, успев лишь вытащить табельное оружие – «макаров» девяносто второго года выпуска. Приземлившись посреди охранников возле третьего «фискала», в штатском, Матвей «взорвался» – нанес одновременный удар всем троим, не особенно заботясь о сохранности ребер противников. Это был нестандартный ка-но ката в исполнении «импоссибл», с удлинением удара – при расчленении плечевого сустава, с выплеском энергии, и все три могучих молодца грохнулись о стены коридора, сбитые с ног, как кегли. Еще одного штатского Матвей достал в подкате, выбив ногой пистолет и тут же второй угодив в подбородок. А когда вскочил, увидел на уровне глаз зрачок мини-автомата («салих», 5,56 мм): оставшийся на ногах последний штатский оказался проворнее своих коллег.
И тут в схватку вступил Горшин.
От места, где он стоял, до «фискала» с автоматом было не меньше пяти-шести метров, и тем не менее его «выдох руки» – резкий толчок ладонью, погнавший тугой, узконаправленный порыв ветра, достиг цели! Автомат от этого невидимого удара вылетел из руки штатского, и, пока тот находился в шоке от происшедшего, Матвей достал и его, уложив на пол с первого выпада.