– Пока никак. Задание ему выдаст начальник ГУБО Медведь, которого мы с вами хорошо знаем, а тот наверняка захочет выйти на теневое руководство организацией, выяснить их планы. Что будет дальше, не знает никто. Что касается Соболева, то он сейчас, употребляя термины кэмпо, мугэй-мумэй[4]. Для всех он – охранник на Рязанском радиозаводе. С виду не силач, а на самом деле – барс[5], в совершенстве владеет русбоем, кэмпо, айкидо, мастер по сгобу. За шесть лет – четырнадцать успешных перехватов, это еще до вашего прихода. Имя его, конечно, нигде не фигурирует.
– Вы меня заинтриговали, Борис Иванович. – Дикой покачал головой, погрустнел. – Но не подставляем ли мы такого ценного спеца? Ему придется решать, что делать с полученными разведданными. В принципе, это еще не будет означать конец «Стопкрима» или Купола, возможностей уйти в подполье у них хватает. А вот у «Чистилища» меньше шансов: они и так ходят по лезвию бритвы – стоит разок ошибиться, убрать невинного, скажем, – и народ перестанет им верить, а вера – нравственная база любого института власти. И не только нравственная, но и политическая. Нечем станет оправдывать насилие.
– В наше время, по-моему, ни один институт не оглядывается на моральную сторону своей деятельности. Все соревнуются в грубости и насилии, обеспечивая себе таким образом выживание.
Генерал бросил взгляд на часы.
– Вы философ, Борис Иванович. Не пугайтесь, это похвала. Я даю «добро» на ваш эксперимент. Еще кто-нибудь знает о вызове Соболева?
– Никто. О его существовании будут знать только трое: я, вы да Медведь.
– Тогда давайте не рисковать и поручим «Утечку» другому агенту?
– И так уже следствие ведут другие следователи, а Соболев – перехватчик, ганфайтер. Как только виновность подозреваемых будет доказана, в операцию включится Соболев, чтобы выполнить чистый захват. Хотя, конечно, он проверит данные. Справится, я хорошо его знаю. По «Утечке» нам нужен гарантированный результат.