Костин стал с койки и подошел к окну. Город стал. На востоке стало сереть небо, что говорило о близком рассвете. Из-за кромки леса показалось солнце. Где-то совсем рядом с его домом прокричал петух, вызвавший у Александра улыбку.
«Ветеран войны, – невольно подумал Костин. – Пережить оккупацию в городе для петуха – это подвиг….».
Мимо дома пропылила полуторка и снова наступила тишина. Александр снова сел на край койки.
«Докладывать полковнику Носову о своих подозрениях в отношении Веры или нет? Наверное, преждевременно. У меня в отношении ее ничего нет, кроме интуиции…. Кто же был тот офицер, что навещал медсестру. Судя по тому, как он держался, этот человек хорошо знал себе цену и поэтому вел себя так важно и независимо».
Костин лег на кровать и уже, в который раз начал анализировать складывающуюся ситуацию в городе: знакомство с Хмелевым и его убийство, Клава, которую «подложил» под него Хмелев, Людмила Мезенцева, Художник…. Все они были пешками в умелых руках немецкого резидента. Этот человек навязывал ему свою игру, жертвуя своими «пешками». Что он задумал и кто такой Лесник? Почему выброска произошла именно в его районе, а не в другом? Неужели Вера и есть то звено, связывающая резидента и Лесника с его группой диверсантов. Вера, Вера кто ты, честная девушка, влюбленная в офицера СМЕРШа или хорошо, играющая роль влюбленной немецкий агент.
Чувствуя, что все равно заснуть ему не удастся, Александр стал быстро одеваться. Через полчаса он уже был на работе. Усевшись за стол, он поднял трубку и позвонил дежурному по комендатуре.
– Демидов, занеси мне журналы о регистрации въезжающего в город транспорта.
Вскоре перед Костиным лежало три амбарные книги. Он закурил и стал просматривать их содержимое. Два журнала он просмотрел довольно быстро, а вот третий, вызвал у него неподдельный интерес. Александр водил пальцем по строкам журнала пока тот не остановился напротив номера «Опеля».
«Интересно, – подумал Костин, – кто же приезжал на автомобиле, принадлежащему штабу фронта. Неужели это был тот офицер, которого я встретил у кабинета Веры?».
Он снова набрал номер телефона дежурного.
– Скажи, Демидов, к вам два дня назад не заезжал человек из штаба фронта, – поинтересовался у него Костин. – В журнале вот зарегистрирована эта машина, а человек ни у кого не был?
Он положил трубку. Подозрения в отношении Веры приобретали все более существенную значимость.
***
Феоктистов прочитал радиограмму и, скомкав листочек, бросил его на землю. Заметив на себе пристальный взгляд Гаврилова, поднял его и, достав спички, поджег его. Лесник долго смотрел на крохотный огонек, который с жадностью пожирал шифровку. Растоптав пепел, он посмотрел на диверсантов, которые ждали от него приказ.
– Центр переносит операцию на неопределенный срок, – коротко проинформировал он своих товарищей по группе.
Все, молча, выслушали эту новость. Кто-то благодарил Бога за столь приятную весть, предполагая, что им предоставляется отсрочка от смерти. То что, многие из них погибнут при проведении акции, понимал каждый из них.
– С чем это связано? – обратился к Леснику Гаврилов. – Может, ты нам всем объяснишь, почему?
По лицу Феоктистова пробежала едва заметная тень гнева. Гаврилова он не любил еще с варшавской разведшколы, а сейчас вся эта негативная энергия просто выводила его из себя.
– Ты об этом не меня спрашивай, а полковника. Причины переноса операции я не знаю, да и зачем она мне. Как только, так сразу, ты меня понял, Гаврилов?
Гаврилов усмехнулся, ему явно не понравился ответ Лесника.
– Я здесь не для того, чтобы слушать твои сказки, – словно стараясь обострить ситуацию, произнес с вызовом Гаврилов. – Все знают, почему мы здесь. В задачу группы входит подрыв фронтовых складов боеприпасов, так вот ты нам и объясни, почему мы до сих пор кормим здесь комаров? Почему не выдвигаемся к складам?
Все посмотрели на Лесника.
– Многие из нас не первый раз гуляют по тылам русских и хорошо знают, что чекисты рано или поздно выйдут на нас, заблокируют зону и уничтожат, – продолжил Гаврилов. – Я предлагаю, проникнуть на склады и заминировать их, а еще лучше, взорвать их. Пока СМЕРШ и НКВД будут разбираться с этой ситуацией, мы уйдем за линию фронта.
Рука Лесника потянулась к автомату, но Гаврилов, словно, предвидел подобное развитие ситуации и направил на Феоктистова ствол своего автомата.
– Не говори правды, не теряй дружбы, – по-моему, так говорят русские. – Я только спросил тебя, Лесник, а ты уже за автомат. Не хорошо…. Я предлагаю, двинуться к складам.