– Что скажешь? – спросил Костин оперативника.
– Сорок минут назад, товарищ капитан, она встречалась с каким-то старшим лейтенантом. Встреча была короткой, минут пять-десять. О чем они говорили, я не слышал.
– Сорок минут, говоришь?
– Да. Этот офицер, похоже, был здесь впервые, он не сразу направился к ней в кабинет. Мне показалось, что он просто не знал, где ее кабинет.
– Хорошо, наблюдай…
Костин развернулся и, бросив окурок папиросы на землю, направился к воротам.
***
Утром Костину позвонил полковник Костин.
– Вчера бы состоялся радиосеанс. Связисты установили место выхода рации, это бывший поселок Новаторов. Судя по полученной информации, этот поселок сожгли немцы при отступлении. Он в сорока километрах от твоего города. Я уже говорил с комендантом, чтобы он направил туда роту, пусть прочешут лес и поселок.
– Думаю, что это бесполезное занятие. Эти люди достаточно опытные и наверняка, после сеанса ушли в лес.
– Это ничего не меняет, Костин. Выдели коменданту двух своих людей, пусть «понюхают» что там. Кстати, вчера прошел звонок из госпиталя в штаб фронта.
– И что, товарищ полковник?
– А ничего, разговор шел о медикаментах. Просили прислать в связи с поступлением большой группы раненных бойцов.
Костин положил трубку и посмотрел, на лежавший перед ним маленький белый пакетик. Он встал из-за стола и, выглянув в окно, позвал к себе оперативника.
– Вот что, Гильманов. Сходи в госпиталь и пригласи ко мне медсестру Веру. Если будет интересоваться, скажи, что срочно нужно осмотреть арестованного диверсанта. Что он в форме советского офицера, что именно он и еще один из них, вчера открыли огонь по нашим солдатам. Ясно?
– Так точно, товарищ лейтенант.
– Если не спросит, то ничего ей не говори…. А сейчас, иди.
Вера шла по коридору госпиталя, не обращая никакого внимания на вопросы, которые задавали ей сослуживцы.
– Странный у вас, капитан, зачем я вдруг понадобилась ему. Прислал за мной офицера, хотя мог, просто, позвонить.
– Я не обсуждаю действия моего командира, – ответил ей Гильманов. – Закрутился наш капитан. Вчера привезли раненого диверсанта, это того кто открыл стрельбу в городе. Надо же сволочь, одет в нашу советскую форму.
По лицу Веры пробела едва заметная тень тревоги. Они вошли в здание районного отдела контрразведки. Женщина хотела свернуть в сторону, где находятся камеры, но офицер предложил ей пройти в кабинет Костина. Александр взглянул на женщину и поднял трубку, звонившего на столе телефона.
– Слушаю, – произнес Костин, – говорите же.
– Это начальник госпиталя. Хотел бы с вами поговорить, товарищ Костин.
– Приезжайте, у меня к вам тоже есть вопросы, а сейчас мне некогда с вами разговаривать.
– Отведи ее к себе, я позвоню тебе, – приказал капитан, обращаясь к Гильманову.
Минут через десять около здания отдела контрразведки затормозила машина. Александр стоял у окна и наблюдал, как мужчина в военном френче с трудом выбирался из салона «Эмки». Подполковник Зверев Герасим Васильевич был небольшого роста, полноват с красноватым одутловатым лицом. Его светлые редкие волосы были зачесаны назад и в лучах утреннего солнца, отчетливо просвечивалась его лысина.
– Я слушаю вас, товарищ подполковник, – произнес Костин. – Присаживайтесь…. Так о чем вы хотели со мной переговорить?
Подполковник сел на стул и, сняв с головы фуражку, положил ее на край стола. Он взглянул на Александра и, вытащив из кармана кителя носовой платок, вытер им вспотевший лоб.
– Товарищ капитан, не изволите ли проинформировать меня о причинах ареста моей медсестры Романовой Веры?
Костин усмехнулся. Подполковник явно не понимал, где и кому он задает подобный вопрос.
– Она арестована по подозрению в содействии немецким диверсантам. Еще вопросы есть? – спросил Зверева Александр. – Чего вы молчите?
– Это какая-то ошибка. Вера служит в госпитале с 1942 года. Она не может содействовать немецким диверсантам. Вы уже арестовали ранее мою медсестру по тем же обвинениям.
– Товарищ подполковник! Я не намерен отчитываться перед вами за свои действия. Как давно вы в госпитале? Полтора месяца? Я бы на вашем месте не стал бы так категорично утверждать о ее лояльности к советской власти.
Лицо Зверева еще больше покраснело и стало похоже на созревший под южным солнцем помидор.
– Скажу одно, что в вашем госпитале длительное время укрывались немецкие диверсанты. Скажите, вы знали об этом? Да, да, товарищ подполковник. Это следует из показаний диверсантов. Скажите, как давно вы заглядывали в гараж? Не помните? Так вот, я вам докладываю, в этом гараже до сих пор стоит автомашина «Виллис», которой пользовались немецкие диверсанты. Теперь у меня к вам вопрос, товарищ подполковник. Скажите, как могли долечиваться и просто укрываться в госпитале немецкие диверсанты? Подумайте. Я жду вашего рапорта через час.