Заканчивая доклад, хочу сделать некоторые выводы. Во-первых, можно констатировать, что цельной и объективной картины работы военной контрразведки в период подготовки и проведения Курской битвы на сегодняшний день представить нельзя. Во-вторых, рабочая модель, в основе которой лежит понятие «контрразведывательное обеспечение войск» в опубликованных ранее научных трудах, не просматривается. Отсюда проистекает фрагментарность излагаемого авторами материала и образования так называемых белых пятен. В-тре-тьих, авторам, пишущим о вкладе военных контрразведчиков в общее дело победы над врагом, явно не хватает новых архивных материалов. Что уж говорить, если даже рассекреченные для ряда изданий документы ныне недоступны. По крайней мере их нет на сайте ФСБ России, в отличии от рассекреченных материалов Министерства обороны РФ. В-четвёртых, мой опыт работы с материалами архивов ФСБ России позволяет утверждать, что существует реальная возможность в короткий срок рассекретить спецсообщения, направленные в военные советы фронтов и армий соответствующими управлениями и отделами «Смерш» в период подготовки и проведения Курской битвы. Эти доклады, в отличие от материалов, посылавшихся в ГУКР «Смерш», не содержат раздела об агентурно-оперативной работе военной контрразведки. Использование информации, направленной командованию за апрель — сентябрь 1943 г., позволит военным историкам и историкам спецслужб уточнить многие события того времени, развеять мифы, утвердившиеся в историографии советского периода и в иностранной литературе.
В кругах военных историков, изучающих Курскую битву, циркулируют ничем не подтверждённые сведения о скрытых в архивах материалах комиссии ГКО во главе с Г.М.Маленковым по изучению событий на Воронежском фронте и потерь 5-й гвардейской танковой армии. Если такая комиссия действительно работала, то однозначно можно утверждать, что в ней участвовали представители ГУКР «Смерш» и фронтового аппарата военной контрразведки. В связи с этим стоит изучить спецсообщения В.С.Абакумова председателю ГКО. И вообще было бы желательно рассекретить такого рода документы, исключив, конечно же, информацию об агентуре органов «Смерш».
В плане практической реализации высказанных предложений считаю целесообразным создать объединённую рабочую группу из представителей военно-исторических центров Министерства обороны, историков спецслужб и архивов ФСБ России и ЦАМО. Опыт работы над 6-м томом фундаментального двенадцатитомника «Великая Отечественная война» однозначно свидетельствует о правильности такого практического решения.
Статья 8. «Акулы» и Дроны под ударами советской контрразведки
За последние 20 лет по настойчивым просьбам историков отечественных спецслужб и по инициативе самой Федеральной службы безопасности России архивисты ведомства рассекретили достаточно много документов периода Великой Отечественной войны. Процесс рассекречивания коснулся в большей степени неких обобщённых материалов, информации и сообщений в вышестоящие инстанции. На основании закона от 1991 г. снимались все ограничительные грифы с материалов, связанных с имевшими место политическими репрессиями. Исследователям стали доступны многие архивные уголовные дела. Всё это не может не радовать.
Казалось бы, источниковая база для работы историков создана и постепенно, пусть и не слишком быстро, пополняется. Однако, на мой взгляд, наметился (если сказать мягко) некий перекос: конкретной информации о разведывательно-подрывной деятельности наших военных противников, включая преступную активность изменников родине, стало значительно больше, а об операциях советской разведки и контрразведки мы узнали мало что нового.
Указанное выше можно проиллюстрировать эпизодами противоборства советских органов государственной безопасности с военно-морской разведкой Германии в период битвы за Кавказ и наступательных операций войск Красной армии, Черноморского флота и Азовской флотилии по освобождению Крыма в период с начала 1943 г. и по 1944 г.