— Когда мне придти к вам?
Чижмар не ответил сразу. Должно быть, мой вопрос озадачил его.
— Когда найдешь нужным.
Чижмар ушел. Я пролежал до утра, обдумывая создавшееся положение.
Связываться с партизанами — опасно. Хотя бы Чижмар. Не мог придти вчера или позавчера? Нет, пришел сегодня, когда в селе целый батальон гонвейдов. С такими людьми не мудрено засыпаться.
Не помогать партизанам — тоже опасно. Когда придет Красная армия, все они начнут кричать о своих геройских подвигах. Им, конечно, будут верить.
Я пойду к ним, но немного позже. Пойду обязательно, должен буду пойти.
Правда, мое отсутствие заметят жандармы. Сделают ли они что-нибудь моим родителям? Судя по их настроению, они не интересуются партизанами.
Для меня же партизанская легитимация — огромная ценность. С ней мне будут открыты все дороги к советским «олимпам».
1 октября.
С утра дождь. Кругом такая грязь, такие лужи, что можно утонуть. В лесах в такую непогоду страшно неприятно.
2 октября.
Дождь не перестает ни на одну минуту. Земля раскисла невероятно. Из хаты выйти нельзя.
3 октября.
Все дождь и дождь. Отец ворчит. Работы много, а — в поле нельзя выйти.
К вечеру немного прояснилось. Я бросил чертежи (все равно толка or них никакого не будет. Разве фирма теперь заплатит? И начал одеваться. Думал навестить Петю, но неожиданное посещение помешало этому. Пришла Вера с Андреем.
Я давно не видел ее. Сначала она мне показалась такой же, как раньше — жизнерадостной, милой, всепонимающей. Но я ошибся — что-то переменилось в ней.
Одета она была безукоризненно: в сапожках, в черном пальто, вокруг шеи черная шаль, на голове черная меховая папаха гуцульского образца. Вера — блондинка. Ее золотые волосы, мягкие, пушистые, ее голубые глаза, светлая улыбка, розовые, свежие щеки — все так странно гармонировало с черной шалью, небрежно переброшенной одним концом через плечо, и с черной папахой, также небрежно надетой на голову.
Садись, Вера! Садитесь! — обратился я к Андрею.
— Ты все работаешь? — спросила Вера звонким голосом.
Мне показалось, что вместе с Верой в комнату вошло еще что-то, что не знало никаких забот, никаких переживаний, никакой печали.
Андрей — красивый парень, высокого роста — богатырь.
— Да, Вера, работаю. В такую погоду можно только сидеть дома и работать.
— Почему ты не заходишь? Я ждала, ждала — и напрасно.
— Почему я не захожу? Скажу тебе правду: не хотел тревожить тебя.
— Глупости. Тебе, наверное, наговорили всяких небылиц?
— Наговорили.
— И ты поверил?
— Да.
Вера задумалась. Лицо ее стало серьезным, улыбка исчезла.
— Я это знала. Потому и зашла к тебе.
— Спасибо.
— Не верь слухам.
— Хотелось бы, да не могу.
Андрей пристально посмотрел на Веру. Она, заметив его взгляд, нахмурилась.
Я решил переменить тему разговора и засыпал Веру десятками других вопросов — как она жила, в кого влюблялась, часто ли скучала, вспоминала ли меня.
Вера со своими вопросами тоже не отставала. Я должен был рассказать ей о своих приключениях, увлечениях, работе и, главное, о планах на будущее.
— Планов у меня никаких нет. Я никогда не буду выдающимся человеком, да и не хочу им быть. Мой идеал — человек-труженик. И, поверь мне, именно для таких людей у нас больше всего работы. Нас слишком мало, чтобы мы решали свою политическую судьбу. Это всегда вместо нас делали, делают и будут делать другие. Нам же нужно создавать хорошие школы, строить заводы, дороги, электростанции, одним словом — строить жизнь. У нас до сих пор ничего нет. А сколько можно было бы сделать, если бы у нас были люди-труженики! Возьмем, к примеру, Тереблянскую электростанцию. Представь себе, построить электростанцию мощностью в 200 000 киловатт. Нам хватило бы этой энергии для всей нашей промышленности — десятки наших заводов получали бы даровую энергию, в каждой хате горела бы электрическая лампочка, все наши поезда двигались бы этой энергией.
— Это все можно будет сделать только тогда, когда власть будет в руках коммунистов — перебил меня Андрей.
— Все это могут сделать люди-труженики, — продолжал я, как бы не замечая его слов — так как это серая и неинтересная работа. Сколько богатства таится в наших горах, сколько соли, угля, железа, нефти! Нужны только люди-труженики, а не дешевенькие демагоги, не умеющие ничего другого, как кричать и ругаться, голосовать то за Украину, то за Венгрию, то еще Бог знает за кого. Причины нашей трагедии заключаются именно в отсутствии этих людей-тружеников.