Я наконец приспособился к режиму: днем спал, а ночью читал и смотрел на новую мерзко-азартную игру, придуманную танкистами. Они чертили два круга: один большой, другой поменьше. Каждый ловил клопа — красного солдата Сталина — так они их окрестили, и выпускали в меньший круг, ожидая, чей клоп быстрее выползет из большого круга — тот и выигрывает. Выигравший радовался и резвился, как ребенок, разливая водку.
После излечения в госпитале к концу года мне предоставили отпуск. Побывав на могиле родителей, я вернулся в Берлин. Зондеркоманда к этому времени расформировалась, а меня и двух других офицеров откомандировали к прежнему месту службы, в Абвер.
Главный вербовщик 203-й абверкоманды
Выписка из протокола допроса Ростова-Беломорина в Управлении контрразведки «Омерш» 1-го Белорусского фронта:
Вопрос: Расскажите, чем вы занимались в Абвере после возвращения из зондеркоманды «Москва».
Ответ: В Абвере мне бросилась в глаза нервозная обстановка. Ощущалось, что Абвер еще не оправился после поражения под Москвой и лихорадочно пытается восстановить свою силу, особенно в офицерских кадрах и надежной агентуре.
Доложив адъютанту отдела о своем прибытии, я остался ждать приема начальником. Вскоре меня принял начальник отдела Эрвин Штольце. На столе я увидел свое личное дело. Оно было раскрыто на страницах моей автобиографии. Штольце снял пенсне, любезно поздоровался, осведомился о самочувствии и раненом плече, а затем сказал:
«Я еще раз ознакомился с вашим личным делом, с вашей биографией и характеристиками. Будучи в зондеркоманде «Москва», вы были свидетелем битвы под Москвой и неудачи там наших войск. Мы, вся военная разведка, переживаем эту неудачу вермахта. А как вы воспринимаете и оцениваете ее?».
Отвечая ему, я сказал: «Я, как и вы, искренне переживаю эту досадную неудачу. Но мы с вами военные люди, и вы, вероятно, согласитесь со мной, что одна, тем более первая, проигранная битва — это еще не поражение в войне и не последнее сражение. Запас сил и средств еще не истрачен. Вермахт не утратил боевого духа и психологии победы. Что касается лично меня, то психологически в своих идеалах я неизменно сохраняю гармонию того, что хочу и к чему стремлюсь с тем, что я могу делать, делаю и готов делать». Размышляя над моим ответом, Штольце через минуту сказал:
«Я думаю, что вы человек, который живет той жизнью, которую сам выбрал сознательно и достойно заслужил. Поэтому вы нам, применительно к решению наших задач, вполне подходите».
Затем, говоря о военной кампании и ее развитии на 1942 год, он сказал, что для Абвера главная проблема — это восстановить агентурный ресурс надежных агентурных кадров, способных выполнять задания штабов вермахта. «Поэтому, — продолжал Штольце, — исходя из обстановки, целесообразно вербовать агентуру из среды военнопленных Красной армии, которых мы содержим в массовом количестве в лагерях. Условия там тяжелые, большая смертность. Военнопленные морально и физически надломлены, среди них есть и такие, которые недовольны властью большевиков, тем более что их главный политический комиссар Мехлис объявил всех пленных предателями.
Подобное предложение поддержал адмирал Канарис и получил одобрение в Генштабе и в ставке фюрера. В связи с этим я хотел бы знать ваше мнение, тем более что вы русский и лучше нас, немцев, знаете психологию российского солдата».
Я ответил: «Ваши предложения, господин полковник, при тщательно спланированной организации подготовки и практических действий вполне реально осуществимы.
Во-первых, условия и режим в лагерях ставят перед пленными альтернативу жизни или смерти. Конечно, каждый стремится выжить.
Во-вторых, среда военнопленных неоднородна, среди них найдутся и такие, кто добровольно согласится помогать Германии. Главное в реализации ваших предложений, как я полагаю, это кадры, способные найти правильный подход, ключ, аргументы к отбору и вербовке нужных добровольцев-агентов».
«Вполне согласен с вашим мнением, — несколько обрадованно сказал Штольце. — А теперь лично о вас. Где вы хотели бы служить в Абвере-2, господин обер-лейтенант?»
Я ответил, что я офицер. «Вы знаете мой опыт разведчика, мои взгляды и желание работать там, где могу принести пользу. И полагаю, что вы лучше меня найдете применение моим способностям».
Видимо, довольный моим ответом, Штольце посвятил меня в планы Абвера-2 на 1942 г., заранее решив, какую роль отводит мне в этих планах.
«Мы сейчас укрепляем кадрами 203-ю абверкоманду, приданную группе армий «Центр», действующей на московском стратегическом направлении, — начал он. — В дополнение к пяти абвергруппам, входящим в эту команду, формируем дополнительно 209-ю группу под условным названием «Буссард», которая своими операциями будет поддерживать 9-ю армию генерали Модели, нацеленную наступать на Москву со Ржевско-Вяземского выступа.