И, действительно, через два дня капитан Шнекке прибыл в поместье и, представившись, предъявил мандат Абвера на инспекционную проверку «Особой команды Гемфурт». После сытного угощения и солидной дозы спиртного капитан улегся отдыхать.
Я доложил Шнекке, что подготовка подростков заканчивается и по плану я к 28 августа должен доставить их в Оршу для использования в намеченной операции. «Да, я в курсе, и мы в Абвере надеемся, что эта операция поможет командованию ударить по коммуникациям советских войск», — прокомментировал Шнекке. Сидя за столом с ним я не задавал вопросов, так как в Абвере это было не принято. Но по скупой реплике о том, что у Абвера на восточном фронте много работы, а вермахту приходится сдерживать русских, я понял, что дела у немцев на фронте идут неважно.
Вечером после отдыха мы вдвоем обошли поместье, и капитан поведал о своей успешной охоте в здешних местах. Наблюдая утиный выводок на озере, он заметил:
«Жаль, что сейчас не охотничий сезон».
Во время ужина он посетил столовую и, пристально разглядывая ребят, поинтересовался, если ли у них какие-то жалобы или вопросы. Те дружно отвечали, что нет, все у них в порядке и всем они довольны, даже научились прыгать с парашютом.
«Значит к операции готовы?» — спросил Шнекке.
«Так точно, господин капитан», — был дружный ответ. «И задания готовы выполнять?»
«Так точно», — хором отвечали ребята.
«Ну что ж, я доволен, что у вас такое боевое настроение. Таким бравым солдатам, как вы, любое задание по плечу».
Утром, опохмелившись, капитан поприсутствовал на занятиях, поблагодарил меня за прием и, погрузив в машину ящик с подарками, отбыл из поместья.
Конец занятий. Прощальный ужин. Пьяный Таболин расстрелял Гитлера…
А вечером у меня состоялся разговор с Таболиным. Неугомонный и вечно ищущий новации, Иван обратился ко мне с предложением:
«Юрий Васильевич, — начал он, — 28 августа мы привозим ребят на вокзал в Оршу Оттуда их перебрасываем автобусом или грузовой машиной на аэродром, что в 20 километрах от Орши, там вокруг аэродрома лесной массив. Я его расположение хорошо знаю, когда летал еще штурманом в начале войны. Наверняка где-то в лесу действуют партизаны. А что, если попытаться захватить автобус или машину и нам с вами вывезти всех ребят в лес, к партизанам? Конечно, в автобусе будут ехать эта жаба Шимик, немцы Герман, Ганс, Фролов. Но их я прикончу, я даже сохраняю при себе пистолет, который получил еще в Смоленске для занятий с ребятами. Если действовать решительно и дерзко, то, думаю, все получится. Как Вы смотрите на мое предложение?»
«Скептически смотрю. Я, Ваня, как и ты, болею за ребят и хотел бы помочь им и как-то обезопасить их от этой авантюрной операции немцев. Но я не имею права принимать решения и действовать вслепую, без гарантии успеха. В твоем предложении слишком много неоправданного риска. Мы с тобой лично могли бы рисковать. Но кроме нас есть ребята, наши с тобой соотечественники, и подвергать их опасному риску мы не можем. Лучше и правильнее будет, если мы сумеем внушить им отказаться от выполнения задания и сразу после приземления прийти в любую воинскую часть или к чекистам, заявить о себе и сдать взрывчатку».
Таболин задумался, а потом произнес: «Конечно, вы как более опытный разведчик лучше меня знаете немцев. И возможно, вы правы. Но меня мучает мысль, как о предстоящей операции сообщить нашим. Я просто обязан это сделать, но не представляю каким образом и как отсюда уведомить чекистов. Из Смоленска я сумел бы это сделать. Буду думать, надеюсь, может быть, и из Орши удастся».
Постепенно мы начали готовиться к отъезду в Оршу. Сделали уборку территории поместья, ребята помылись в озере, постирали обмундирование. Герман и братья Бойко закупили продукты, шнапс, деликатесы для прощального банкета. Ребята активно помогали готовить салаты и закуски. Паша Романович разучивал какие-то новые мелодии.
Наконец вечером собрались все в столовой, стол был накрыт, бутылки шнапса расставлены, закуски полным-полно. Я налил себе рюмку, Василий Бойко разлил всем горилку, как он называл шнапс, и я сказал несколько слов: «Дорогие воспитанники славной русской армии. Сегодня у нас с вами прощальный после окончания учебы ужин, через три дня мы отсюда уедем на Родину, в Оршу. По старой доброй русской традиции отпразднуем день окончания боевой учебы и выпьем армейские сто граммов за наши успехи и за наше здоровье.