Я проснулся, но сон продолжался. Передо мной был кто-то, какой-то молодой человек в темной рубахе. "Пошли" – сказал он мне. Я засеменил за ним. Вокзал исчез. Мы прошли по подземным лабиринтам, несколько раз повернули, пока не вышли на открытый воздух. Мы оказались на холме. Было не то что бы сумрачно, а просто мрачно. "Смотри, вот они трубы" – сказал молодой человек и остановился у обрыва. Перед нами внизу лежало багровое поле, а у самого горизонта стояло 5 труб, похожих на бочонки. Это была самая обыкновенная ТЭЦ. Я остановился у самого края обрыва, и меня затрясло, сам не знаю от чего. Мой провожатый тем временем подошел ко мне сзади, схватил меня за плечи, прижал к себе, сделал шаг вперед и мы вместе свалились с обрыва. Меня тянуло на дно, но молодой человек не давал мне упасть. Правда, мое спасение ему давалось с большим трудом. Мы то падали, то снова судорожно поднимались. Тут я догадался, что держит меня не человек, что за спиной у меня мои крылья. Крылья впивались в плечи и явно не справлялись со своим предназначением. Я для них был тяжеловат. Мои крылья стали оборванными. От них несло перегаром. Надо было приземляться, но я не мог. Не мог, не приземлится, ни улететь. Я снова проснулся, уже по-настоящему. Я ехал в поезде. Возвращался в Москву.
– Ну и как вам мой сон? Он вас удовлетворил?
Эдик нейтрально покачал головой и пожал плечами. Федор попытался посмотреть, что делает Ира за его спиной, но не смог ее увидеть. Она, конечно же, была рядом. Он чувствовал ее.
– Причем здесь удовлетворение, – сказал, наконец, Эдик. – Мы не извращенцы.
– Но время идет, – усмехнулся Федор. – Вы, наверное, хотите узнать еще что-нибудь?
– Конечно, – засмеялся Эдик. – Мы и так узнаем тебя с предельной скоростью. Аж, датчики клинит.
– А почему вас интересуют именно сны?
– Обычная практика, – ответил Эдик. – Когда градусник суют тебе подмышку, это не значит, что твоя подмышка веселее твоего паха. Это просто отличное место для замеров. Так и сны. Просто отличное место. Понимаешь?
Федор кивнул.
– Вам, небось, приходится толпы людей перемалывать, что бы добраться до нужной точки? – спросил Федор. Эдик улыбнулся и плавно кивнул.
– Расскажи еще что-нибудь, – продолжил Эдик. – Что-нибудь из того ты считаешь важным, из чего сейчас состоит твое неудовлетворение?
– А с чего вы взяли, что я не удовлетворен? – спросил Федор.
– Потому что человек всегда чем-то не удовлетворен. Человек – это воплощенная неудовлетворенность. Неудовлетворение – тот краеугольный камень, на котором человек сооружает свое халабуду. Подумай, пожалуйста. Можно первое, что придет в голову. Ирка, уйди уже, – обратился к жене Эдик. – Ты его отвлекаешь.
Ира тотчас вышла из-за спины Федора и села рядом с мужем. Федор почувствовал облегчение.
– Давайте я лучше еще расскажу про сны, – перевел разговор Федор. – У меня есть несколько тем, которые мне постоянно сняться. Я расскажу про них, только не говорите мне, что это означает. А то ведь знаете, наука – вещь сложная, скажешь, что у тебя грудь кудрявая, а тебе докажут, что ты – зоофил. Это, я к примеру. Вы же не будете меня насиловать вашими глубокомысленными выводами?
Эдик и Ира засмеялись.
– Не переживай, – сказал Эдик. – Мы не делаем выводы.
– Но насиловать любим, – многозначительно улыбнувшись, добавила Ира.
Федор почесал затылок.
– Чудно, как-то все это, – сказал он. – Для вас, небось, это будни, а для меня очень даже праздник. Но я расскажу, пока помню. Только это, во-первых – не смешно, во-вторых – не интересно, а в третьих – неправда, – Федор сделал паузу и сосредоточился.
– Может тогда и не стоит рассказывать – перебила его сосредоточивание Ира.
– Не рассказывать? – уточнил Федор. Ему не ответили. Федор растерянно взял бутылку, всем разлил и выпил свою рюмку.
– Короче, пошли спать, – сказал Эдик, неожиданно прерывая разговор. Он взял со стола текилу с соком и поставил ее перед Федором. – Это можешь забрать в спальню, если есть желание. А завтра утром мы еще поболтаем. Нет возражений?