— Двойной шпионаж, — тихо сказала Анна Ор…
Полковник Маршан снисходительно улыбнулся:
— Пустяки… Вы будете служить Франции и, косвенно, России… Не той, большевистской, ужасной России, но прежней, вы понимаете… Франция — искренний друг России…
— А если английское командование узнает и меня… Что тогда?..
Полковник Маршан развел руками:
— Оно не должно узнать…
— Но если?..
Голос полковника Маршана прозвучал неподдельным сожалением:
— Будет очень печально. Очень, очень прискорбно… Ибо британцы не пожалеют даже такой красивой женщины: они очень сухи, британцы.
— Перестаньте шутить, — резко сказала Анна Ор — ее черные глаза сверкнули бешенством. — Французское командование примет меры к моей безопасности?..
— В пределах возможности, — сказал полковник Маршан рассудительно… Лисья улыбка снова заиграла в углах его губ…
— В пределах возможности, потому что в оккупационной зоне очень трудно ручаться…
Анна Ор молчала… Полковник Маршан оценил беглым взглядом красоту густых черных волос на белом пеньюаре и смуглую кожу плеча… Он хотел прикоснуться к ней губами.
— Не надо, — тихо сказала женщина…
Полковник Маршан выпрямился:
— Я должен ехать. Итак…
— Да. Потому что иного выхода нет…
С удовлетворением Маршан подтвердил:
— Вы — рассудительная женщина… Спокойной ночи, моя дорогая…
Спускаясь по лестнице вниз, он щелкнул пальцами и сказал:
— Прекрасная любовница и великолепный агент. Полковник Маршан, поздравляю вас с успехом…
В купе автомобиля он повторил:
— Полковник Маршан, поздравляю вас… Гаввард, черт побери, теперь вы должны держаться крепко, потому что…
И он снова щелкнул пальцами…
Глава 5
Конторщика гостиницы «Бристоль», бывшего с кратковременным визитом у полковника Гавварда, арестовали по ордеру контрразведки и отвезли в помещение, охранявшееся чернокожими солдатами. Все способы культурного воздействия на конторщика Василия Остроухова были использованы: его били шомполами, таскали за волосы, майор Стильби применил даже способ, который с успехом пользовал для индийских повстанцев: втыкание иголок под ногти. Конторщик Остроухов продолжал утверждать то же самое, что сообщил полковнику Гавварду. А именно: в ночь убийства в гостинице «Бристоль» британского подданного, коммерческого агента Вельса, он, конторщик Остроухое, видел проскользнувшую к выходу тень… Эта тень была в форме английского офицера, в плаще защитного цвета и конторщик Остроухов утверждал, что если ему будут предъявлены все офицеры одесского гарнизона, состоящие на британской службе, он сумеет указать убийцу…
Полковник Гаввард сумрачно выслушал доклад Стильби по этому поводу…
Помолчав, он сказал:
— Нам необходимо доказать, что Вельс был убит французами. Продолжайте допрос.
Стильби сказал коротко:
— Слушаю, сэр…
Однако вырвать новые показания у конторщика Остроухова не удалось: во время допроса конторщик Остроухов скончался, вызвав проклятие у Стильби…
Полковник Гаввард был раздосадован несвоевременной смертью упрямого конторщика. Поручик Сергей Казарин, находившийся в здании британской комендатуры, услышал за дверью, как полковник Гаввард сказал раздраженно Стильби:
— Вы разучились допрашивать, Стильби… В Индии я поручал вам допросы и они продолжались, бывало, по две недели…
Стильби сказал сумрачно:
— То были индусы, сэр, крепкий народ… А это конторщик, просидевший всю жизнь за счетами… Слабый человек, сэр…
— Можете идти, — ответил Гаввард.
Круто повернувшийся Стильби был снова остановлен:
— Стильби, мы продолжаем расследование…
— Слушаю, сэр…
Стильби вышел из кабинета Гавварда в плохом настроении. Поручик Казарин спросил холодно и равнодушно:
— Мистер Гаввард может меня принять?..
— Да, — буркнул Стильби, хлопая дверью.
Полковник Гаввард предложил Казарину сигару и сказал:
— Мистер Казарин, я попрошу вас довести до сведения добровольческой разведки следующее: если в течение трех дней убийца британского подданного Вельса не будет найден — я приму иные меры…
Холодный пристальный взгляд стальных глаз Казарина действовал раздражающе на полковника Гавварда, но этот русский был особо рекомендован британскому командованию командующим всеми британскими силами на Ближнем Востоке — эта рекомендация лежала в секретных делах полковника Гавварда и поэтому он был корректен и вежлив…
Казарин наклонил голову:
— Слушаю, сэр…
Полковник Гаввард, покончив с официальной частью, сказал, выпуская сигарный дым:
— Говорят — вы провели вчера вечер с киноактрисой Анной Ор, красивая женщина, не правда ли?..
Лицо Казарина не выразило ничего, что могло бы остановить внимание мистера Гавварда. Он кивнул головой:
— Очень.
— И пользуется большим успехом у мужчин?..
— Может быть…
— Мне говорили, например, что госпожа Анна Ор провела несколько приятных часов с полковником Марша-ном, представителем французского командования…
Легкая улыбка пробежала по лицу Казарина, по гладко выбритому, бесстрастному лицу этого поручика, состоящего на службе у британской комендатуры… Он посмотрел на Гавварда:
— Слухи, сэр, разнообразны и не всегда верны… Утверждают, например, что в судьбе госпожи Ор принимает также участие и один из видных представителей британского командования… Быть может, не верно ни то, ни другое…
— Да, — неопределенно протянул полковник Гаввард…
Он подумал:
— Он достаточно хорошо осведомлен. Но, конечно, сути он не знает… Он думает, что Анна Ор была моей любовницей… Пусть так…
Он поднялся, сказав официальным тоном:
— Итак, мистер Казарин, мое поручение будет исполнено.
— Слушаю, сэр…
Полковник Гаввард посмотрел вслед вышедшему Казарину. Смутное подозрение шевельнулось где то глубоко, в подсознательной сфере полковника Гавварда… Но в эту минуту вошел Томсон.
— Алло, Гаввард, — сказал он, сбивая приставшую пыль на крагах стеком. — Как дела?..
Полковник Гаввард ответил неопределенно:
— По-прежнему, Томсон, сегодня придется собрать небольшое совещание представителей оккупационных властей… В том числе и полковника Маршана…
Томсон пожал плечами:
— Если это нужно…
— Очень…
Они помолчали… Затем Гаввард сказал сухо:
— Ты будешь присутствовать как представитель британского флота…
Томсон еще раз пожал плечами.
Совещание, собранное полковником Гаввардом, состоялось в пять часов вечера. Это было строго секретное совещание и, кроме полковника Маршана, представителя французского командования, полковника Гавварда, командира «Адмирабля» Томсона, присутствовал только итальянец Джулио Спинелли, причисленный военным наблюдателем к штабу Гавварда. Ни греческих представителей, ни представителей деникинцев на совещании не было.
Полковник Маршан со свойственной ему лисьей манерой начал издалека… Он довел до сведения своих слушателей, что на французских судах, стоящих на одесском рейде, дисциплина образцовая.
— Героические моряки Франции несут свой долг по-прежнему стоически, — сообщил полковник Маршан…
Но из последующих сообщений полковника выяснилось, что за последнее время на судах французской эскадры распространяются неизвестно кем некоторые прокламации, могущие иметь чрезвычайно вредное влияние на героических моряков французского флота…
— Эти прокламации, — сказал Маршан, — напечатаны на гектографе и составлены на великолепном французском языке, очевидно, лицом, владеющим прекрасно этим языком…
Полковник Гаввард насторожился:
— Имеются ли какие-нибудь подозрения?..
— Арестованы три моряка, у которых были найдены прокламации, утверждают, что они нашли их на палубе…