Мой связной появился ровно в 10:30. Он был в легкой ветровке и тренировочных брюках — похоже, он обставлял нашу встречу как утреннюю пробежку. Из ушей у него — мне в бинокль это было хорошо видно — болтались провода от наушников. Недурно придумано! Человек, который ничего не делает, всегда привлекает внимание. А он — вот, пожалуйста — занимается джоггингом под музыку.
Я достал свой мобильный и набрал номер автомата, предусмотрительно записанный мною вчера. Услышит сквозь свой — что он там слушал? — рэп? — панк-рок? Шучу, шучу. С Августом скорее вязался скрипичный концерт Сибелиуса или Вьетана. Но сообразит ли, что к уличному телефону просят именно его?
Август услышал. И сообразил.
— Идите к православному собору, — сказал я. — Сейчас по этой улочке перед вами, а потом в гору, к крепостной стене.
— Я понял, где вы.
Август повесил трубку и посмотрел в мою сторону, на парапет смотровой площадки. Без бинокля на таком расстоянии выделить меня из толпы он не мог. Но и я не видел, шевелятся у него губы или нет. А ведь провода у него в ушах могли вести не к айподу, а к переговорному устройству. А на гарнитуре у него еще и микрофон, в который он сейчас говорит: «Срочно перекройте смотровую площадку у собора!» Могло же быть так?
Прямо напротив храма находился парламент, так что вся площадь перед ним, как я уже отметил, просматривалась видеокамерами. Но усиленной охраны внутри парламента в этот субботний день быть не должно. А в случае теракта? Лучше все же поменять диспозицию.
Дождавшись, когда Август пройдет по находящемуся в поле моего зрения отрезку улочки — за ним никто не шел, — я отправился ему навстречу. Повернув за собором налево, я прошел сквозь первые ворота в крепостной стене и, снова повернув влево, вошел в Старый город через большую калитку с двустворчатой деревянной дверью. Эта была та же узкая улочка Люхике-ялг, по которой сейчас карабкался вверх мой связной.
Слева, за шляпным магазинчиком, было крошечное, на четыре столика, кафе. Звякнул колокольчик, извещая о моем прибытии. Посетителей еще не было.
— Тере, — поприветствовал меня молодой парень, протирающий пузатые бокалы для коньяка и укладывающий их в проволочные держатели над барной стойкой.
— Тере, — откликнулся я.
Рассиживаться мне было некогда. Я просто хотел, чтобы Август считал, что я нахожусь где-то впереди, а я бы уже был сзади.
— Дайте мне что-нибудь быстрое для согрева, — попросил я по-русски.
Для молодого эстонца фраза была слишком сложной, и я перешел на английский и командно-примитивный:
— Скотч! Двойной. Безо льда.
Бармен приступил к выполнению заказа немедленно, но с его расторопностью я рисковал получить свой виски к обеду.
Окон в кафе было два — по одному с каждой стороны двери. Я стоял в глубине комнаты, так что с улицы, залитой ярким светом, увидеть меня было невозможно. Не отходя от стойки, я увидел, как в ритме спортивной ходьбы возник мой связник с наушниками в ушах. Вот он промелькнул и во втором окне. Теперь кто у нас в первом? Никого. Только группа молодых ребят с криками и смехом сбежала в противоположном направлении, от собора. Подождем еще. А сейчас? Нет, подниматься в гору решительно никто не хотел. Что ж, тем лучше! Я вылил в себя подоспевший виски, расплатился и, снова звякнув колокольчиком, вышел наружу.
Нас с Августом разделяло минуты три. Ничего, осмотрится пока, займет позицию. Но я ведь и подниматься в гору буду медленнее, а мой связник изображал утреннюю пробежку. Скажем, разрыв был минуты четыре. Я снова прошел сквозь двустворчатую калитку в стене, потом по дорожке до ворот, за которыми уже виднелся храм. Я сказал Августу, чтобы он шел к собору, наверное, он будет стоять у входа или даже зайдет внутрь.
Нет, на ступенях паперти лишь торопливо поднимались празднично одетые люди с цветами, видимо, опаздывающие на венчание. Розовый «линкольн» с обтянутыми разноцветными лентами капотом и багажником стоял чуть поодаль, еще несколько машин с лентами и воздушными шарами припарковались на пустой, по случаю субботы, стоянке парламента.
И тут я увидел Августа. Он стоял, нагнувшись, у открытого окна бело-синего полицейского автомобиля и о чем-то дружески переговаривался с сидящим в нем человеком в штатском. Вот он выпрямился, ища меня глазами, и, не заметив, снова со смехом наклонился к полицейскому.
3
И что мне теперь было делать? Ждать курьера из Леса, забрать у него новые документы и думать, как выбраться из Эстонии? Август оставался моей единственной подмогой в Таллине, и вот, как я его и заподозрил в какой-то момент, он оказался подставой.