Вот я и решила поехать так, на всякий случай, не очень надеясь на успех Надо же было с чего‑то начинать.
Домофон был испорчен, так что я вошла в дом беспрепятственно и позвонила в дверь нужной квартиры. Никто не открывал. Я набралась терпения и принялась упорно звонить с короткими перерывами. Это тоже было предусмотрено моим планом. Надеялась, видно, на сцену из какого‑то фильма, что выглянет соседка и что‑нибудь скажет. Или по лестнице будет спускаться человек, проживающий в этом доме, и я его попытаюсь расспросить… Такое бывает не только в фильмах, но и в жизни.
К сожалению, ничего такого не случилось, однако я не сдавалась. Принялась звонить во все ближайшие квартиры. Не так уж много их было, всего три. И опять безрезультатно. Что же теперь предпринять? Подняться этажом выше или спуститься на этаж ниже? И вдруг одна дверь распахнулась, выглянул молодой человек, растрепанный и босой, правда в брюках и незастегнутой рубашке. Всем видом он демонстрировал угрюмую неприязнь.
Не дав ему раскрыть рта, я поспешила задать главный вопрос:
— Прошу извинить, вы давно тут живете?
— Год… — ответил он, от неожиданности наверняка позабыв отругать меня. — Нет, уж года полтора будет. А что?
— Тогда у меня больше нет к вам вопросов, я ищу человека, который живет здесь давно, несколько лет.
Желая поскорей от меня отделаться и довольный, что от него больше ничего не требуется, он даже снизошел до совета, не поинтересовавшись, зачем это мне нужно.
— Тогда этажом ниже, — зевнул он, — живет там одна старая кляча… ох, извините, я хотел сказать — ведьма, она… того, дьявольски любопытная…
И попытался захлопнуть дверь. Я успела лишь крикнуть:
— Под вами?
Он ткнул пальцем:
— Не… под ним…
А ткнул в бывшую Квартиру Эвы Марш!
Выразить свою признательность благодетелю я уже не могла — тот, не дожидаясь благодарности, захлопнул дверь.
В дверь этажом ниже мне не пришлось звонить, она была приоткрыта, и в щели блестел чей‑то любопытный глаз. Думаю, в любом большом доме найдется существо, которое от скуки живет чужой жизнью и дотошно интересуется всем, что происходит с соседями. Я остановилась и уставилась в этот глаз.
Щель расширилась, показался и второй глаз, однако цепочки с той стороны не сняли. Вовсе не стремясь к тому, чтобы передо мной гостеприимно распахнули дверь и пригласили в квартиру, я была готова побеседовать и здесь, на лестничной площадке. Ведь по опыту знала, что такие вот любопытные одинокие особы, заполучив желающего их выслушать, стремятся затащить человека в дом и удерживать там до скончания века, даже напоят его чаем и угостят засохшим печеньем, лишь бы посидел подольше.
— А пани тут чего надо? — послышалось из щели.
Я пояснила, что интересуюсь человеком, который жил в квартире номер четыре. Не может ли она рассказать мне кое‑что о своих соседях?
Тот же скрипучий голос подозрительно спросил:
— А пани одна?
Я не совсем поняла. Мужа и детей она имеет в виду, что ли?
— В каком смысле одна?
Глаза в щели вместо горизонтальной позиции заняли вроде бы вертикальную — один над другим, словно любопытная особа пыталась рассмотреть что‑то у меня за спиной, потом в щели опять засветился один глаз, но на большой высоте, и только потом особа изволила пояснить:
— Тут, спрашиваю я, тут, за дверью, вы одна или еще с кем?
— Одна, проше пани, одна я тут. Ходить еще могу и в помощи не нуждаюсь.
Баба за дверью отступила, дверь совсем закрыла и принялась греметь цепочкой. Кажется, мне таки не избежать церемоний.
— Входите, — приказала она, распахнув дверь.
Как я и предполагала — типичная немолодая баба из тех, которые водятся в каждом доме и знают обо всем, что в нем происходит. Жутко любопытные, они не только поделятся своими познаниями, но и высосут, по возможности, подвернувшегося собеседника. Увы, я знала, что мне придется ее разочаровать, вряд ли смогу пополнить запас ее наблюдений.
Хорошо, что в последнюю секунду я припомнила девичью фамилию Эвы Марш. С нее и начала, входя.
— Если не ошибаюсь, в этом доме когда‑то жило семейство Выстшик…
— А, так пани их разыскивает?
— Да. Именно разыскиваю. Может быть, вы их знали?
Она презрительно фыркнула и пожала плечами.
— Тогда вам придется сесть, так скоро обо всем не расскажешь. Как же мне их не знать, если над головой день и ночь топают и стучат! Покою от них нет!
Инстинктивно подняв голову, я прислушалась.
— Не стучат…
— Потому что их сейчас как раз нет!
— А выходит, они все еще тут живут?
— Ясное дело. А теперь их нет, потому как он в санаторий поехал, а она при нем сидит и ухаживает. А зачем они пани? Пани их знакомая?