— Даже, я бы сказала, очень негативное. И мне кажется, я вам совсем недавно говорила об этом.
— Ничего, я охотно выслушаю ваше мнение еще раз. И почему же?
Тут к моему уже легкому беспокойству прибавились довольно сильные подозрения. Что там еще могло случиться? К сожалению, не было времени разобраться в своих ощущениях, пан инспектор ждал ответа.
Я все же немного подумала.
— В двух словах не расскажешь. Попробую коротко, о главном. Вы этого Поренча лично знаете? Видели ли его когда‑нибудь?
— На фотографии. Не очень удачной.
— Тогда мне придется объяснить своими словами. Интересный мужчина и умеет производить хорошее впечатление. Мартуся попалась на его удочку, паршивец охмурил ее в три счета, попытался втянуть в свои махинации, обвел вокруг пальца и отшвырнул за ненадобностью. Этого вам хватит?
— Хотелось бы поподробнее.
— О боже… Ну, бабы к нему так и льнут: из‑за внешности и уменья найти подход к любой. Некоторые мужики тоже попадаются на его удочку, хотя и с другой наживкой: мнимой предприимчивостью, умением проворачивать дела, знакомствами во всех сферах, ну не парень, а огонь. Якобы у него редкая пробивная сила и нюх на прибыльные дела. Будь у него средства, уж он бы развернулся! И многих матерых бизнесменов так и тянет протянуть руку помощи талантливому молодому человеку. Но на самом деле у того за душой абсолютный пшик: ни таланта, ни пробивной силы, ни полезных знакомств — все ложь и одно сплошное мошенничество, но это раскрывается не сразу. Хочу чаю. А вы?
— Ну, если вам хочется…
Возвращаясь из кухни, я продолжила:
— А правда такова — он способен на любую гадость, моральных преград для него не существует, пойдет на все, если запахнет денежками. Мартусе он подстроил двойной номер: и в личном и в служебном плане. Сначала охмурил девушку, очаровал с легкостью заправского ловеласа. Она его привлекла тем, что работала на краковском телевидении и считалась состоятельной, не говоря уже о том, что просто красавица. Он и наплел с три короба: он всю жизнь мечтал встретить такую девушку, полюбил всем сердцем и прочее в этом духе. Потом как‑то незаметно позволил ввести себя в телевизионный мирок, притворяясь этаким сельским пастушком, пораженным чудесами техники. Сразу нашлись у него и другие покровители и покровительницы. Тут выяснилось, что он прекрасно знает варшавский телевизионный центр, но сначала поражал тем, как быстро все схватывает. Больше всех поразил некую пани Изу, которую я лично не знаю и не помню, какую должность она занимала на телевидении, но знаю, что очень высокую. И он, ни минуты не колеблясь, отшвырнул Мартусю ради престарелой, зато увешенной бриллиантами дамы на какой‑то высокой должности… Ну да вам надо бы с самой Мартой поговорить, потому как я хорошо разбираюсь в человеческих душах, но совсем не знакома с телевизионными порядками.
Гурский отрицательно помотал головой.
— Нет, в данном случае для меня важнее человеческие души.
— Очень мило с вашей стороны, — обрадовалась я и, поощренная, продолжала: — Перед Мартусей в то время открывались неплохие перспективы роста, она получила возможность перейти из документалистики к работе над художественными телефильмами, о чем давно мечтала, ей предложили должность второго режиссера, и тут вдруг… подробностей я не знаю да и не разобралась бы в них, известно лишь, что пылающий страстью обожатель втайне от возлюбленной подложил ей грандиозную свинью, самым мерзким образом с помощью всемогущей Изы оттяпал у Марты обещанную должность, передал ее другому за бешеные деньги. Да, кстати, он и у Марты назанимал много денег и, разумеется, не отдал.
— Минутку. Я вас правильно понял? Он у нее назанимал денег и остался должен? Не она у него?
— Да вы что! Тут все наоборот.
— Ну хорошо, а дальше что?
— Ну, я вам говорила, отшвырнул Марту за ненадобностью. Впрочем, как и пани Изу, использовав ее влияние и финансовое могущество и наобещав другим сотрудникам свое покровительство, тоже за немалую мзду. Марта и за это должна была расплачиваться, ведь все считали, что они действовали вместе. Вот почему она его так любит!
— Понятно. А она… не пыталась отомстить?
— Нет, не было желания да и времени, чтобы мстить ему, ведь ей же приходилось рассчитываться с теми их знакомыми, которых он обирал, ссылаясь на нее. Он же, напаскудив в Кракове, поторопился смыться в Варшаву, пока его не раскрыли.
Гурский пристально рассматривал через окно двух моих кошек на террасе, которые ласково вылизывали друг друга.
— Если не ошибаюсь, пани Форналь — темпераментная девушка, не… как это говорится…