— Понятия не имею, я лишь от вас узнал об этом, как‑то не придал значения… Мне надо узнать?
— Нет, он уже должен скоро вернуться. Холера, будь я на тридцать лет моложе!
Оглушив напоследок адвоката этим выкриком, я наконец оставила его в покое.
Еще не доехав до дома, я из машины позвонила Мартусе по мобильнику, позабыв, что ее телефоны прослушиваются.
— Мартуся, слушай, ты должна сказать мне правду! Ты убила этого подонка или не ты? Если ты — признайся, мне просто до смерти надо знать, а от меня ни одна душа не узнает, ты же знаешь, мне можно верить. Так ты убила его или не ты?
— Нет! Христом Богом клянусь, на коленях, вот те крест — не я! Почему тебе так надо, чтобы я его убила? Ведь знаешь же, я по природе брезглива, такие вещи не для меня. Езус–Мария! Потому что он мне портит все мое расследование! Я бы распутала все эти убийства, все доказала. Если бы не этот подонок. И если ты — у меня все получается, а если нет — рухнут все мои построения. Говори правду, не то вообще не хочу знать тебя!
Что‑то грохнуло в мобильнике — не иначе, Мартуся плюхнулась на колени. И точно. Послышался жалобный голос.
— Вот, на коленях клянусь — не я! Хочешь, поклянусь». чем бы таким… Да, пусть у меня до конца жизни будут болеть зубы, если я тебя обманываю! Не убивала я этого гада ядовитого, пусть у меня рука отсохнет! Я ведь даже его паршивый труп в глаза не видела! Клянусь жизнью моей собаки и моих кошек — не я!!!
Ну, это решает дело. И выходит, во всем этом нет ни малейшего смысла.
* * *Факс от Гурского я нашла на полу. Это мое устройство как‑то так действовало, что присылаемые мне информации, обретя вид распечатки, непременно соскальзывали с чуда техники и, описав полукруг, плавно приземлялись под письменным столом, становясь совершенно незаметными.
Ясное дело, до этого я позвонила, намереваясь устроить скандал, даже несмотря на то, что не застала Гурского, но не успела — секретарша поспешила сообщить мне, что факс отправлен. Эта особа добавила, даже с некоторой обидой в голосе, что факс отправляла она лично и сделала это уже несколько часов назад.
Ну, тогда я заглянула под стол.
Целый список. Даже в алфавитном порядке, со всеми данными — некоторые из них, я знала, являлись секретными. Только вот какие? Место рождения? Адрес проживания? Место рождения пусть остается государственной тайной, кому оно нужно, но вот актуальный адрес бывает очень даже необходим, иначе как, например, договориться с человеком о встрече? Договорилась я встретиться с журналистом, а куда ему приезжать — секрет, тайна за семью печатями. Образование? От кого его утаивать? От будущего работодателя? Разве что в том случае, если у меня диплом садовода–огородника, а я претендую на место технического директора аэропорта. Имена родителей?.. А, я боюсь расистов, потому что мою мамулю звали Мба Ву Пси… Но не в том случае, когда потомку Мба Ву Пси достаются в наследство золотые копи…
Все это пронеслось в моей голове, пока я вылезала из‑под стола. Я жадно набросилась на список, начала от какого‑то Антония Болончика, но до последней фамилии не доехала, резко застопорившись где‑то в середине перечня.
Оказывается, в Буске лечился от ревматизма Дышинский, мой хороший знакомый, прекрасный, серьезный писатель, увенчанный многими наградами, тот самый, который предпочел скорее голышом изваляться в крапиве, чем судиться с телевидением, отстаивая свое доброе имя и честь. Правда, после того как на телевидении испоганили его лучшее произведение, он поклялся, что бросит писать, но наверняка все равно не переключился на угон автомашин.
Задержавшись на нем и как следует поразмышляв, я поехала дальше и где‑то в самом конце списка наткнулась на супругов Выстшик.
Ромуальд и Ядвига Выстшик. Постоянное место проживания: Варшава, улица Чечота. Родители Эвы Марш. И многие лица из полицейского списка оказались связаны невидимыми нитями. А некоторых я связала в своем воображении, очень уж напрашивалось. Если, допустим, пан Выстшик крадет машину у этого, как его… Я заглянула в список… Ага, Маевского, жена которого содержит пансионат в Буске… А Маевский лежал в гипсе… И вообще, все они уже старые трухлявые пни. Кстати, Дышинский тоже, выходит, живет в Буске. Но Выстшик, так же как и Дышинский, не очень то годился на роли угонщиков автомашин.
И вообще, чего я так привязалась к той автомашине на Чечота? Может, просто кто‑то приехал по делам к Поренчу. Правда, тот уже наверняка был в Кракове, а Эва обосновалась во Франции, так чего я прицепилась к несчастной автомашине? Машина Маевского, это полиция установила, Маевский с супругой проживает в Буске и лежит в гипсе. Ну и что, Маевский мог кому‑то одолжить машину, а полиции не признается, потому что он не хочет называть человека. Почему — его дело, может, у него и есть на то основания.