Осторожно, чтобы не разбудить племянницу, Бри сползла с кровати и плюхнулась на пол. Оттуда она добралась до ванны и, закрыв дверь, нажала на кнопку «ответить».
— Шериф Таггерт, — вполголоса произнесла она в микрофон.
— Мы получили вызов из кемпинга на Грей-Лейк. На территории прозвучало несколько выстрелов, — и диспетчер продиктовала адрес.
Нахлынувший адреналин окончательно выветрил из головы остатки сна. Никто не звонит шерифу посреди ночи, чтобы просто рассказать, как кто-то решил пострелять в лесу.
— Есть жертвы?
— Пострадала девушка. Вызов поступил от женщины, говорила она шепотом и не очень отчетливо.
— Она все еще на связи? — из личного опыта Бри знала, что операторы службы 911 стараются не прерывать звонок, пока на место не приедет полиция. Усилием воли Бри подавила всплывающие на поверхность воспоминания. Она долго и упорно тренировала навык раздельного мышления — с самого января, с тех пор, как убили ее сестру.
— Нет, — ответила диспетчер. — Она быстро повесила трубку — боялась, что стрелявший ее услышит.
Воспоминания упорно возвращались. Во рту стало кисло.
— Сколько патрульных машин приняли вызов?
— Три. Расчетное время прибытия ближайшей — двадцать минут.
Слишком долго. Все, наверное, на другом конце округа.
Бри назначили на роль шерифа, северная часть штата Нью-Йорк, всего три недели назад, и одно она успела понять точно: на ночные смены сотрудников не хватало. Впрочем, с дневными сменами дела обстояли не лучше. Силы ее сотрудников были размазаны тонким слоем по всей обширной сельской местности округа Рэндольф.
— Хорошо. Я выдвигаюсь.
Бри сбросила звонок, по-быстрому прополоскала рот ополаскивателем, глотнув прямо из горлышка бутылки, и тихо выскользнула из ванной. Вернувшись в комнату, она направилась прямиком к шкафу. Все еще лежащая на кровати Милашка следила, как Бри снимает фланелевую пижаму, чтобы переодеться в темно-коричневые тактические брюки, телесного цвета спортивный топ и бежевую форменную рубашку. Натянув шерстяные носки, Бри достала с верхней полки сейф с биометрическим замком, где она хранила оружие. На щиколотку она пристегнула кобуру, в которую отправился маленький Глок-26. Затем надела тактический пояс, и уже к нему пристегнула кобуру с Глоком-19.
Когда она все еще работала в Филадельфии, в убойном отделе, то носила только пистолет и значок. Когда стала шерифом, постоянно носить на себе одиннадцать килограммов стандартного патрульного снаряжения тоже не было необходимости — большую часть своих рабочих дней она не покидала стен офиса. Но теперь Бри, по крайней мере, всегда брала с собой наручники, перцовый баллончик, телескопическую дубинку и жгут-закрутку.
Два месяца назад она на собственном опыте убедилась в том, как быстро человек может истечь кровью.
Как только Бри подошла к двери, с кровати спрыгнула Милашка. Дернулся матрас, на ошейнике зазвенел жетон. Бри задержала дыхание, но, к счастью, ее племянница все так же спокойно посапывала. Милашка вышла из спальни вслед за Бри и сопроводила ее вниз, на первый этаж. Было уже довольно светло, хотя до рассвета оставался еще час. Бри вдохнула запах свежего кофе и поспешила в комнату, стараясь не споткнуться о собаку.
Дана Романо уже сидела за столом — читала кулинарную книгу и потягивала кофе. Тогда, в Филадельфии, она была ее напарницей. Сейчас она подала в отставку. Вставала она всегда рано, так что уже была полностью одета, а ее короткие, с проседью волосы — элегантно взлохмачены.
— Что стряслось? — она опустила чашку.
— Была перестрелка, — Бри сунула ноги в ботинки, стоявшие у задней двери. Милашка тут же прижалась к ее ногам, чуть не опрокинув на пол. — Знаешь, могла бы и посторониться, — заметила Бри, глядя на собаку.
— Она к тебе здорово привязалась, — Дана встала из-за стола.
— Да с чего бы? — два месяца назад Бри путем хитрых манипуляций уговорили взять собаку из приюта, и она все еще не привыкла к ее присутствию в доме. Ну, по крайней мере, она больше не впадала в панику от одного только ее вида. Милашка была совсем не похожа на собак, которых держал ее отец. И она точно никогда бы не напала на ребенка.
Растревоженные воспоминаниями тридцатилетней давности шрамы на лодыжке и плече снова зазудели, а мысли об отце и его собаках всколыхнули и другие мысли: о той ночи, когда он застрелил сначала маму, а затем и себя. Бри тогда спрятала младших брата и сестру под крыльцом.