— Что случилось у миссис Уитни? — спросил Мэтт.
— Недавно она обратилась в полицию — ее внук пропал.
— Элай? — лично Мэтт никогда его не встречал, но миссис Уитни говорила о своем внуке без умолку, а в доме у нее висело, наверное, с тысячу его университетских фотографий.
— Да, — Кэди нахмурилась. — Она очень переживает. Ты можешь выяснить, как там продвигаются дела? Слышит она не очень хорошо, да и плохо понимает, что происходит.
— Я больше не работаю в департаменте.
Кэди поджала губы.
— Но у тебя должны были остаться там друзья.
Друзья?
Мэтт подавил смешок.
— Ты же помнишь, что меня подстрелили свои же?
Официально это объявили несчастным случаем, но отношения с департаментом у Мэтта всегда были натянутыми.
— Но ты знаешь нового шерифа, — напомнила Кэди.
— Я не видел ее с тех пор, как она стала шерифом.
Они с Бри собирались поужинать пару недель назад, но незадолго до назначенного дня она все отменила. Мэтт надеялся, что она просто была очень загружена.
Кэди умоляюще на него посмотрела.
— Пожалуйста, просто выслушай миссис Уитни.
— Ты знаешь, что я и так это сделаю, — вздохнул Мэтт.
Они направились к миссис Уитни. Двор насквозь продувал холодный ветер, и старушка дрожала.
— Огромное спасибо, что согласились помочь.
Мэтт поднял в воздух ладонь, обрывая ее.
— Сначала зайдем внутрь. Я даже кофе не успел выпить.
С Гретой необходимо было заниматься сразу же, как выпустишь ее из вольера — иначе она сходила с ума и принималась доканывать Броди. Мэтт отдал ей команду на немецком, и Грета послушно пошла рядом, поглядывая на него каждые несколько шагов, чтобы не упустить момент, когда Мэтт свернет в сторону. Они направились к дому.
Мэтт провел гостей на кухню. Со своей лежанки в углу вздохнул Броди. Грета тут же отправилась к нему, припала на передние лапы и завиляла хвостом. Когда Броди это проигнорировал, она игриво на него напрыгнула.
Мэтт скомандовал ей оставить старого пса в покое. Грета остановилась и обернулась через плечо, словно спрашивая — ты это сейчас серьезно? Мэтт не отводил строгого взгляда, и в конце концов Грета поджала хвост и отошла, напоследок бросив на Броди разочарованный взгляд. Она направилась к миске с водой, немного полакала и, наконец, занялась своими делами: вытащила из деревянного ящика в углу черный собачий мячик и принялась подкидывать его в воздух.
Мэтт сварил кофе.
Кэди пододвинула миссис Уитни стул, а затем и села сама. Броди поднялся на лапы, потянулся и подошел поближе, чтобы поприветствовать Кэди. Та немедленно принялась чесать его за ушами.
— Кто мой замечательный мальчик? Что, младшенькая к тебе пристает?
Броди завилял хвостом. Он был немецкой овчаркой — но в отличие от Греты, обычного черно-коричневого цвета. Глаза у него были карие, большие — отлично подходящие для того, чтобы напускать на себя выражение вселенской скорби. Это Броди умел мастерски. Он положил голову на колени Кэди и бросил на нее свой излюбленный взгляд, в котором отчетливо читалось: «О горе мне». Эта собака легко могла бы выиграть Оскар.
— Броди променял утренние тренировки на сон, — заметил Мэтт. Пес оставил в покое Кэди и подошел к миссис Уитни. Усевшись перед ней на пол, он вежливо протянул ей лапу. Старушка ласково погладила его по голове и, кажется, немного взяла себя в руки.
— Спасибо, что согласились встретиться, — сказала она. — Не знаю, к кому еще обратиться. Я так переживаю за Элая.
— Когда он пропал? — Мэтт поставил руки на столешницу и приготовился внимательно слушать. Миссис Уитни достала из сумочки платок и вытерла морщинистое лицо.
— Прошлой ночью. Он должен был прийти ко мне вечером на воскресный ужин. Когда он не появился, я позвонила его друзьям.
Мэтт откашлялся.
— Не хочу показаться… гм, бестактным, но может, он отправился к кому-то еще? У него есть девушка?
Испещренные старческими пятнами щеки миссис Уитни покраснели.
— Нет. Сейчас у него девушки нет, и я прекрасно понимаю, что молодой человек скорее захочет провести вечер с девушкой, чем с собственной бабушкой, — она громко выдохнула. — Но Элай бы мне позвонил. Может, придумал бы дурацкую причину, почему он не может прийти, но он позвонил бы. Он знал, что я буду волноваться. И я сама ему звонила. И сообщения ему писала, но он так и не ответил. Это на него совсем не похоже.
— А что насчет остальной семьи? Братья, или, может, сестры…
— У нас больше никого нет, — голос миссис Уитни упал до шепота. — Элай был единственным ребенком. Мой сын и его жена погибли в аварии, когда Элаю было шестнадцать. Вот уже шесть лет мы совсем одни.