Собственно говоря, Бенуа жил почти на самой окраине. Уже через несколько домов от пекарни мощеная дорога сменилась проселочной, и по обочинам потянулись поля. Звезды на небе освещали им путь.
– А чем мы все-таки занимаемся? Ищем детей Перро, или вы просто продолжаете расследовать то убийство? – спросил Сервьер.
Проигнорировав его вопрос, Пеллетер сказал Мартену:
– Держись вдоль этой стороны дороги. Обследуй землю под ногами и вокруг, но от дороги не отклоняйся.
– Нет, просто мне показалось, что вас очень заинтересовал тот пятачок земли, хотя никаких детей там явно не было.
Пеллетер повернулся к Сервьеру.
– А вы держитесь вдоль этой обочины.
Сервьер переключил свое внимание на выполнение команды, но уже через секунду снова спросил громко:
– Нет, а что мы все-таки делаем?
– Ищем.
Поля по обе стороны дороги заросли сухим бурьяном, местами достигавшим человеческого роста. Вдалеке порой виднелись островки деревьев. Их тоже предстояло прочесать потом, если мальчики не найдутся к утру. Дети запросто могли спрятаться в таком вот лесочке, если их занесло так далеко от города.
– Жорж!.. Альбер!.. – выкрикивал периодически Мартен, и его голос каждый раз растворялся в ночном безмолвии.
– Ох уж достанется этим мальчишкам, когда их найдут, – сказал Сервьер.
– Если только… – начал было Пеллетер.
– Если только что? – нетерпеливо перебил Сервьер, в темноте сверля инспектора взглядом.
Пеллетер промолчал. Кончик его сигары вспыхнул оранжевым огоньком и потух.
– Ой, ну да, – спохватился Сервьер. – Жорж и Альбер пропали во вторник вечером…
Сервьер достал свой блокнот и поднес его ближе к глазам.
– В тот же вечер, когда был найден Меранже, – вступил в разговор Мартен, явно оживившись.
– Ага, значит, мы все-таки искали детей, – сказал Сервьер, что-то записывая в блокнот. – Потому что, если они ви дели что-то, например, как некто избавлялся от тела Меранже…
– Вы смотрите на дорогу, не отвлекайтесь, – напомнил ему Пеллетер.
Сервьер хотел что-то записать, потом передумал. В сущности, он был и не такой уж противный малый – просто, похоже, очень любил свою работу.
Неловкая пауза перешла в деловитое молчание. Где-то далеко-далеко позади тоже слышались крики: «Альбер!» Луна взошла уже высоко, значит, было около полуночи.
– В ту ночь был жуткий ливень, – произнес Мартен, словно бы разговаривая сам с собою. Потом громко позвал: – Жорж! Альбер! Жорж!.. Альбер!.. Ваша мать волнуется за вас! Откликнитесь, если слышите меня! Это офицер Мартен!..
Никакого ответа не последовало.
Промозглая сырость, казалось, пробиралась под одежду, Пеллетер все больше и больше ежился от холода.
– Вы, наверное, считаете, что занимаетесь сейчас не своим делом, – сказал Сервьер. – В вашем большом городе у вас, должно быть, целая команда подчиненных, которые обычно выполняют такую работу. А еще я где-то читал, что вы одно дело раскрыли исключительно благодаря жене, что она тогда нашла вам подозреваемых.
Пеллетер ничего не ответил.
– Двойное убийство раскрыла ваша жена.
– Принятием решения в ходе расследования всегда занимается начальник полиции, – поспешил вставить Мартен, бросившись на выручку Пеллетеру.
– Да, я вчера подошел к начальнику полиции с вопросом о принятых решениях, так он на меня знаете как разозлился!
– Ох уж эти репортеры!.. – со вздохом воскликнул Мартен, как будто репортеры докучали ему всю его жизнь.
– А что вы делали в Вераржане еще до того, как Меранже был убит? – вдруг спросил у Пеллетера Сервьер, причем тем же жестким тоном, каким разговаривал с ним недавно в кафе. – Здесь явно что-то происходит, и вы явно знали об этом еще раньше других.
– Ну что вы, это, должно быть, просто совпадение, – сказал Пеллетер.
– Ничего подобного, никакое это не совпадение. Вы ездили в тюрьму к Мауссье. Да, ездили, я точно знаю. И также знаю о двух других ваших визитах к нему и о двух раскрытых преступлениях – ограблении банка и убийстве женщины. Так что, как видите, я не такой уж и провинциал, я много чего знаю.
Мартен с интересом наблюдал за ними – увлекшись разговором, они больше не изучали обочину вдоль дороги.
– Что сказал вам Мауссье?
Пеллетер не любил, когда ему задавали вопросы, особенно когда их задавали репортеры. Это он, в силу своих должностных обязанностей, привык задавать людям вопросы, а никак не наоборот.
– Ну расскажите! Я же все равно это выясню.
Пеллетер резко повернулся к Сервьеру.
– Смотрите на обочину! – И, вскинув голову, громко крикнул: – Жорж! Альбер!
И зашагал дальше по дороге.
Его спутники снова принялись обследовать мокрую траву вдоль обочин.