Прикусив нижнюю губу, она закрыла глаза, как только его язык оказался там, где уже много лет не был ни один мужчина. Запрокинула голову и выгнула спину.
Руки со всей силы сжали простыни, а губы издали сладостный стон.
Затем, закончив с прелюдией, он снова овладел ей. Третий раз подряд.
И, когда они оба кончили, упал рядом.
— Времени ты зря не терял, — сообщила она и обвела взглядом комнату. — Графиня не будет против, если узнает, чем мы тут занимаемся?
— Не будет против, даже если я предложу ей к нам присоединиться, — отвечает он, прижимая девушку к себе. — Я скучал.
Она улыбается и кладет свою ладонь на его мускулистую руку.
— Ты теперь настоящий мужчина, — усмехается. — И замок отстроил, и сына родил. Деревья тут не сажал?
— Сотни.
— Тогда программа минимум, можно сказать, выполнена?
— Скажи, что ты пришла потому, что соскучилась, и теперь хочешь жить со мной.
Элеонор издает громкий смешок, а затем поворачивается набок, чтобы видеть его лицо.
— Вряд ли я смогу жить с женатым мужчиной. То, что происходит сейчас, я тоже, в принципе, правильным назвать не могу, но… что-то увидела тебя… и не смогла сдержаться. Но продолжать такие отношения…
— Она не будет против, уверяю. Тем более, что, в отличии от нее, ты смогла родить мне наследника.
— Наследника, — повторяет она, широко улыбаясь, — не думаю, что мы сможем жить в этом замке. Быть может, в городе и побудем немного, но что бы жить с тобой… здесь…
Кончиками пальцев она коснулась его подбородка.
— Я смогу обеспечить тебя всем, о чем бы ты ни попросила. Наш сын ни в чем не будет нуждаться. Оставайся со мной. Впервые за последние годы я… ощущаю себя живым… кажется, даже сердце не билось все это время. Пока вновь тебя не увидел.
Несколько секунд Элеонор молчала, разглядывая его лицо и вглядываясь в глаза, словно пытаясь в них что-то найти.
— Ну ты, сука, и ловелас, — шепчет она, после чего Маркус улыбается. — И на уши присел, и в постели не лажанул, но… видишь ли…
Элеонор цокает языком.
— Быть может, твоя женушка и не будет против того, чтобы другая баба делила ее мужа… но я уж точно не из таких. Да и не собираюсь лгать тебе, Маркус — кроме животной страсти, что бросила меня в твои объятия, больше я ничего не ощущаю.
— Браки по расчету, между прочим, статистически самые крепкие, — водит он рукой по ее гладкой коже. — Да и страсти более чем хватает. А вообще, одно твое слово — и графиня переедет в отдельную комнату.
— Ну уж нет, — Элеонор встает, отбрасывая руку Маркуса в сторону. — Никогда не мечтала быть той, что разбивает семьи.
Она начинает искать свою одежду, но понимает, что искать придется по всей комнате, ибо танец их любви начался еще у двери.
— Эльрикель исполнит любую мою волю — в этом можешь не сомневаться. Если хочешь откровенно — я держу ее как красивую картинку. Но…
Она вытянула руку по направлению к нему, обращенную ладонью, словно была полицейским, требующим остановить автомобиль:
— Достаточно, Спенсер. Мне не нравится этот разговор. Я вовсе не для того искала тебя, чтобы отбивать у жены. Да и становиться графиней тоже не планировала.
И она падает на кровать, так как он бросает ее, а затем ложится сверху.
Они молча смотрят друг другу в глаза.
— Ты прости меня, Элеонор, но с тех пор, как Эбби родила от Бруно, я словно был мертв.
— Уэбстер сейчас с Морфи?! — мисс Флауэрс сводит брови.
— Я вроде дышу, разговариваю, существую… а сам… словно гнию изнутри. И мою душу поедает эта чертова хрень. Я постоянно слышал ее пение. Этот жуткий вой… видел такие кошмары, какие разве что Лавкрафту привидеться могли…
Элеонор проглатывает подступивший к горлу ком.
— Но сейчас этого нет, — она чувствует бедром, что его крайняя плоть снова начинает твердеть, — я снова живу, понимаешь? Снова ощущаю запахи. И различаю цвета. Смотрю на тебя и понимаю — что ничего больше не хочу в этом мире. Лишь воспитывать Хейзела… и смотреть на тебя…
Она облизывает губы, что успели пересохнуть. Ощущает, что его речи-таки смогли немного ее растопить… или это всё его упирающийся в ее ногу отросток?
— Только… смотреть? — спрашивает она и видит, как его лицо расплывается в хищной улыбке.
И они начинают четвертый раунд, даже не догадываясь о том, что его последние слова очень отчетливо слышала Кара, застывшая в дверном проеме.
Глава 6. Багоюзер
— Смерть императора — это тяжелейший удар для всех нас, — молвит мужчина, что стоит перед главными советниками Голденхэйвена посреди тронного зала. — Но куда тяжелее — потеря совсем еще молодой Эльзы, что была избрана императором в качестве его наследника. Но какой бы силы ни был траур… империи нельзя оставаться без правителя — пусть даже у нас больше и нет кандидата, что достоин занять трон по праву наследования…