Конь начинает складываться снова и снова, с каждым мгновением превращаясь в нечто вроде фарша — и Карлейн отчетливо слышит, как работают невидимые челюсти.
Некий монстр, огромный настолько, чтобы сожрать живьем коня, и незримый для человечьего глаза, с наслаждением разжевывал свою добычу. И выглядело это… мерзко.
Карлейн не двигался. Он понимал, что зверь среагирует на малейший шорох и переключится на него, а потому продолжал лежать, хотя и понимал, что смысла продолжать отдыхать нет вовсе.
Но куда бить, если ты даже не представляешь, как этот монстр выглядит?
Возможно, идея сменить графа была не лучшей?
Карлейн оторвал свой взгляд от кровавого месива, зависшего в воздухе и осмотрел траву. Он видел несколько вмятин и оценил расстояние между ними. Лап восемь, как у паука. Да и расположены примерно так же относительно друг друга. Но вот только пауки (даже такие большие) вряд ли смогут поглотить свою жертву вот так — не такие там челюсти.
Думать больше времени не было — еще чуть-чуть — и конь отправится в желудок (если он там есть), и потому Карлейн, быстро вынув из-за спины клинок, вскочил на ноги и понесся за спину монстру. Еще до того, как он оказался рядом, уже понимал, что зверь перестал жевать. Понял-таки, что есть еще чем поживиться, или же учуял опасность.
По вмятинам в траве и повороте перемолотого коня Карлейн почти тут же понял, что реакция и скорость у зверя просто сверхъестественная, и потому он резко изменил линию своего движения и практически ощутил, как прямо справа от него проносится пасть этого невидимого чудовища. Каких-то полметра — и Карлейн бы остался без руки.
— Почему он не взывает к Кошмару? — спрашивает негр, наблюдая за боем. — Неужели знает, что есть эту дрянь нельзя? Но откуда? Стелла сказала, что Маркус не знает ничего о существах с иных миров.
«Стелла?» — про себя переспросила Кармен и была весьма удивлена, хотя виду не подала. Ни один мускул на ее лице не выдал, что это имя ей хоть немного знакомо.
Карлейн наносит первый удар.
Туда, где находилась одна из лап этого монстра.
И по реву Карлейн понимает, что гадине больно.
Да и скорость заметно снижается. Еще один кувырок — и еще один удар по лапе, уже другой. И с координацией у зверя начинаются проблемы.
Хаку раскрывает рот, глядя на то, с какой грацией Дракула разделывается с незримой тварью. Либо Стелла подставила их, либо сама дала маху. Спенсер не сожрал паука, как она предсказывала. Да и в бою сейчас показывал себя не то что бы отличным бойцом — а безупречным. Даже Хаку не мог бы двигаться так безукоризненно, хотя и знал почти все те приемы, что видел сейчас перед собой.
— Что-то не так, — шепчет он. — Что-то точно не так.
— Мастеру это не понравится, — негр начинает паниковать. — Он запретил нам приближаться к Айронхоллу и Дракуле. Сказал, что все сделает сам. А мы послушали эту белокурую суку! Давай убьем ее — и свалим! — черный палец ассасина указывал на Кармен, и вот теперь ей стало немного не по себе.
— Не успеем убежать, — шепчет Хаку. — Нужно нападать. Вместе. Прямо сейчас. Пока он не обернулся Кошмаром и не начал нас искать.
И Хаку тут же дает команду связному. Тот сигнализирует остальным.
И уже через секунд шесть, словно с разверзшихся небес, к Карлейну опустился отряд из трех десятков обученных убийц. Не самых лучших, но превосходящих любого, с кем Карлейну приходилось сталкиваться. И они напали. Без лишних слов и прелюдий. Напали вместе, а не так, как происходит в фильмах, когда один пытается нанести удар, а остальные ждут своей очереди.
И, едва начинается бой, одному из убийц в шею вонзается стрела, пущенная из лука Лиагель. А еще через мгновение сбоку в толпу врывается огромное иссиня-черное нечто, широко разинувшее свою пасть. Настоящий теневой монстр, чудовище, шкура которого словно осыпана тысячью глаз, глядящих на врагов. И глаза эти были повсюду.
Кошмар уже давно развился до той формы, что была далека от обычного монстра. Одно из ужаснейших порождений Бездны, Тень Маркуса была экзальтацией могущества своего владельца.
Некоторые из убийц завопили, как девочки при виде паука, некоторые вошли в состояние ступора, а другие пустились в бегство. Сражаться остались лишь некоторые, но и те не могли делать это так, как раньше, ибо их движения сковывал страх. Неописуемый ужас, первозданный, истинный. Чистый.