— Нет! — раздался голос Кармен сверху, когда Карлейн занес клинок над тем самым чернокожим ассасином. — Этот мой, Маркус!
И лишь теперь Карлейн поднял взгляд наверх, чтобы увидеть, кого он все это время спасал. И пусть она была далеко, чтобы узреть всю ее красоту и грацию, но что-то в груди Карлейна щелкнуло, а сердце, все это время бившееся ровно, кажется, стало стучать немного быстрей.
Чернокожий убийца остался последним. Молча он оглядывался вокруг, глядя на убитых друзей. Я принял человеческую форму лишь после того, как помог Кармен спуститься.
— Ты был бесподобен! — сказала она Карлейну. — И научился так хорошо контролировать свою Тень?!
Она буквально бросилась к нему в объятия, все еще не видя меня. А сам Карлейн, кажется, слегка расклеился и словно оцепенел. Мне казалось, что я ошибаюсь, но этот взгляд мне знаком. Улыбаюсь и хмыкаю, наслаждаясь его ничего непонимающим лицом. Его тело словно отказало, а дар речи пропал. Он задрожал, когда она прильнула к нему, чтобы по привычке поцеловать.
И лишь тогда когда их губы сомкнулись, он оттолкнул ее от себя.
— Я не тот, Миледи! — выкрикнул он и, покраснев, упал на одно колено. — Я — не Маркус Спенсер.
— Что?
— Это правда, — говорю я, лишь теперь обращая на себя внимание.
Кармен была уже не столь молода, но все так же красива. Пусть ее черты лица и искажала небольшая припухлость и небольшой порез, но она была столь же изумительна, как и раньше.
— Вот это да, — Мария скрещивает на груди руки. — Великий граф Дракула пользуется подставными двойниками?
— У всех президентов они были, — отвечаю я, после чего перевожу взгляд на негра. — Ты что-то собиралась с ним делать? Или мне показалось?
Молча Кармен стала бродить туда-сюда, что-то пытаясь найти. Когда, наконец, нашла длинное копье, уверенно двинулась в мою сторону.
— Поверни его и подставь ко мне спиной, — просит она, что я тут же выполняю с превеликим удовольствием. И внимательно наблюдаю, с каким сумасшедшим наслаждением она вонзает в него это копье, не обращая внимание на душераздирающие крики.
Но еще больше мое внимание привлекает Карлейн, который любуется этой картиной с еще большим вожделением, все еще стоя на одном колене. Я уже видел, как мужчины смотрят на Кармен — я могу это понять. Но то, как смотрит на нее Карлейн… описать было просто невозможно.
Глава 12. Мастер
Безымянный убийца, выглядящий сейчас как жирный торговец Освальдо, завернул на рынок, там оставил свою телегу с товарами, и тут же куда-то направился. Пройдя два квартала, он завернул за угол, а оттуда вышел уже, выглядя как ничем не приметная женщина — ее внешность он украл еще в Голденхэйвене, так что тут ее никто узнать был не должен.
Именно под этой личиной он и прошел несколько кварталов, пока, наконец, не добрался до дома знахаря. Без стука войдя внутрь, он тут же узрел сидящего на деревянном стуле старика, глядящего в пустоту перед собой. Его трость, на которую опирались обе руки, ходила ходуном.
— Кто это там? Вы за помощью? — спрашивает старик, и Мастер молча проходит вперед, останавливается прямо перед старцем.
Невидящие глаза упираются убийце прямо в живот. Недолго думая, он пинает трость — и та отлетает в сторону. Невидящие прежде глаза старика тут же фокусируются на лице незнакомки.
— Хватит притворяться, старый извращенец, — говорит эта незнакомка, и руки старика тут же перестают дрожать.
— Прибыл-таки — говорит знахарь, после чего встает безо всякой трости с завидной для своего возраста ловкостью. Глаза тоже начинают видеть. — Идем. Я уж заждался.
Старик направился к шкафу, который отъезжает в сторону, едва знахарь тянет на себя одну и книг. Спрятанный под книгой рычаг приводит в действие механизм — и потайной вход открывается.
Старик приглашает войти — и убийца ступает на лестницу. Знахарь входит за ним, закрывая за собой дверь.
Лестница ведет в подвал, освещенный прикрепленными к стенам факелами.
Убийца подходит к одной из комнат, где тут же замечает обнаженную девушку, лежащую на кровати и, очевидно, спящую.
— Нет-нет, — говорит старик, — нам не сюда. Нам дальше.
— А тут ты развлекаешься?
— Что ж еще делать, раз застрял тут в теле немощного старика? Слепой, больной… да и в Публичный дом ходить нельзя — репутация, черт возьми. А так — поразвлекался с ней немного, стер память — да и отправил домой.
Убийца идет дальше по коридору.
— Похоть — твой главный грех, колдун.
— Никто из нас не без греха.
Убийца тут же останавливается и оборачивается, глядя на старика весьма недружелюбным взглядом.