Мелкие зверьки тут же подбежали, ухватив его за полы халата, и щелкая и попискивая, потащили к двери, за которой находилась не менее роскошная ванная. Понежившись в горячей булькающей воде, промыв как следует ароматным мылом свалявшиеся волосы — некогда ему было перед Битвой приводить себя в порядок — он заставил себя вылезти из огромной круглой чаши, утопленной в белоснежный мраморный пол, решив про себя принимать все как должное, а там время покажет.
Зверушки, беззастенчиво рассевшиеся вокруг ванны и задорно поглядывавшие на него, тут же повлекли зельевара в еще одну комнату, где он обнаружил обширный гардероб, забитый одеждой его размера. Брюки, рубашки, жилеты, галстуки, сюртуки, пиджаки, камзолы, кафтаны и мантии всех фасонов, покроев, цветов и оттенков, которые только существуют в природе, все, как один украшенные сапфирами, рубинами, бриллиантами, аметистами, крупным жемчугом и бирюзой, лунными опалами и изумрудами... Обувь из кожи тончайшей выделки: сапоги, ботинки, туфли различных фасонов, были даже из змеиной и крокодиловой кожи — Снейп немного пожалел бедных крокодилов и совершенно по-детски порадовался змеиным — Нагини все-таки оказалась той еще клыкастой и ядовитой сволочью! Вспомнив про огромную любимицу Лорда, он запоздало схватился за горло.
Пальцы нащупали лишь едва заметный рубец. Такое было под силу только самым сильным заживляющим зельям. Если Снейп правильно ориентировался — с момента его смерти в Визжащей Хижине прошло менее суток, а у него уже закрыты все раны, яд в крови нейтрализован, сам он свеж и бодр, как будто и не было той нервной гонки перед Битвой, когда он удирал от разъяренной Минервы сотоварищи, разыскивал Поттера, а потом, растерзанный, из последних сил передавал ему свои воспоминания...
Любопытство разгорелось еще сильнее, поэтому Северус прекратил обследовать гардеробную, превосходящую по размерам три Люцевских гардеробных, а тот был тем еще модником и щеголем, быстро облачился в первые попавшиеся черные шелковые одежды и накинул на плечи черную же мантию. Застегнул ее дорогущей бриллиантовой пряжкой в виде лунного цветка. Обулся в мягкие удобные туфли и вышел из гардеробной.
Белки радостно запищали и бросились вон из комнаты.
Северус последовал за ними, поняв, что они приставлены к нему как проводники в этом незнакомом великолепном чертоге. Он шел по богато украшенным коридорам и переходам, едва успевая рассмотреть роскошное убранство огромного дворца, витые ажурные арки, огромные хрустальные окна, большие дубовые двери, инкрустированные золотом и серебром, повсюду расставлена изысканная мебель, и даже имелись великолепные букеты живых цветов в драгоценных вазах. Кто бы ни жил в этом особняке — он был богатейшим человеком! Но что понадобилось хозяину от скромного преподавателя Зелий — этот вопрос мучал Снейпа все больше.
Маленькие прислужники привели его в огромный тронный зал. Роскошнее и фантастичнее помещения Северус не видел. Хогвартс по сравнению с ним был просто убогой забегаловкой, парадная зала Малфой-мэнора оказалась в несколько раз меньше и не в пример скромнее украшена.
На возвышении посреди поистине громадной комнаты стояло два кресла, больше похожих на вычурно украшенные царские троны. И в одном из них восседала женщина, смутно напоминавшая кого-то... Северусу тут же вспомнилась детская магловская книжка сказок, которую они как-то читали с Лили — «Снежная королева». Вот там все было описано так, как он сейчас и видел. Не хватало только Герды и Кая с ледяной головоломкой!
Черноволосая и белолицая, величественная как прекрасная мраморная статуя, в белоснежных одеждах, с тяжелой ледяной короной на голове, Марена, отложив в сторону скипетр и Серп, встала, и раскрыла объятия обретенному сыну. Внутри нее все дрожало и пело от неуемной радости, но Северус, остановившийся в недоумении перед этой прекрасной женщиной, лишь поклонился, осторожно взял в руки ее ладонь и почтительно поцеловал.
Марена горько застонала и все-таки обняла сына и прижала к себе, поглаживая по черным волосам, точно таким же, как у Сивера. Слезы опять покатились из ее глаз, на сей раз голубые прозрачные сапфиры, которые ударяясь о ледяной пол, весело раскатывались в разные стороны.