Богиня опустилась на помост, на котором стоял ее трон, и жестом пригласила Северуса присоединиться к ней.
— Я все расскажу тебе, Северус. Надеюсь, ты простишь меня, хотя я сама себя не прощу никогда за то, что потеряла, не уберегла тебя. Ты должен был жить в роскоши, славе и богатстве, а вместо этого мучился и страдал всю свою жизнь!
И Мара рассказала все с самого начала, как встретила и полюбила, как забеременела и была счастлива, как ждала сына, и как вероломством и подлостью убили его отца и отняли у нее самого Северуса. Как она тысячелетия ждала, когда сможет отыскать его и забрать к себе. И как счастлива теперь, спустя столько времени, смотреть на него, держать за руку и разговаривать со своим ребенком.
Снейп был совершенно потрясен.
Он никогда не боялся смерти, после гибели Лили был уверен, что никому в этом мире больше не нужен, и умереть ему мешала лишь клятва Дамблдору и огромное желание отомстить своему хозяину — Темному Лорду. Если бы он знал... он мог бы найти свою истинную мать намного раньше, а вместо этого влачил безрадостное существование в Хогвартсе, год за годом вдалбливая в головы школяров тонкое искусство зельеварения, причем в большинстве безрезультатно. Да ведь могло случиться так, что Волдеморт мог быть нейтрализован гораздо раньше, и без всех этих бессмысленных смертей и жертв!
Но разве мог он даже просто предполагать, что его родной матерью окажется сама Смерть? Он — любимое и единственное дитя Смерти... вот уж воистину. Не потому ли его никто не любил, даже Эйлин, чувствуя в нем его необычность, инакость? Его недетская угрюмость, мрачный вид, хмурое лицо, неестественно черные глаза, пронизывающий ненавидящий взгляд, за который Мародерам так хотелось ударить его, чтобы заставить опустить глаза, неспособность полностью довериться кому-либо, и пришедшее потом желание оттолкнуть, любовь к одиночеству и тишине... все признаки потустороннего существа, не принадлежащего живому миру. Почти все в Хогвартсе кроме истинных слизеринцев, чувствующих Темноту интуитивно, не любили его и всегда были рады кинуть камень в его сторону и поддержать травящих его гриффиндорцев.
Мерлин, все это выжгло в нем такую огромную дыру, что ему казалось, что душа вот-вот расползется в кровавые клочья. Его бесконечные мучительные размышления о несправедливости, переживания и комплексы по поводу внешности, старой дешевой и поношенной одежды... неудивительно, что в конце концов выросло то, что ученики и учителя Хогвартса ненавидели, видя перед собой только внешнюю оболочку. Он так старательно прятал израненную душу за личиной холодного и равнодушного мерзавца, что никто не верил, что в нем вообще могут быть какие-то светлые и теплые чувства.
Северус твердо решил, что никого больше не пустит внутрь себя, никто не посмеет плюнуть или кинуть чем-то в него, а кто попробует — сильно пожалеет. И он сдержал свое обещание. Его боялись, сторонились и... люто ненавидели. И он был этому только рад.
Теперь все встало на свои места — у него мать королева льда, и у ее сына по статусу должно быть ледяное сердце.
Мара тревожно вглядывалась в застывшее лицо Северуса, по которому пробегали судороги от осознания своей сущности, на побелевшие губы, искривленные в невольной усмешке.
— Я знаю, о чем ты думаешь, дитя мое. Но ты не прав. У тебя вовсе не ледяное сердце. Оно обычное, как у меня и твоего отца, и может чувствовать боль и грусть, гнев и сожаление, стыд и раскаяние. Виноват не ты, виноваты те, кто считали тебя клоуном и уродцем, от их равнодушия и холода твое сердце заледенело! Ты просто не хотел, чтобы тебе причиняли боль и дальше! Я сама такая, Северус! Если бы я не заковала себя в крепчайшую броню, я бы не смогла дождаться твоего возвращения — мое сердце без должной защиты просто-напросто разорвалось бы на куски. Лед помог мне сохранить его, и теперь я могу открыть его полностью, а любовь там была всегда — любовь к твоему отцу и к тебе!
И с такой горячей любовью, полностью открыв душу и сознание, смотрела Мара на ненаглядного дитя своего, что Северус не выдержал и уткнулся лицом в ее колени, обняв мать. Впервые за долгое-долгое время он смог заплакать, и горячие слезы упали на парчовое платье богини, превратившись в ледяные кристаллики. Сердце Снейпа вздрогнуло и забилось заново, освобождаясь от ледяной корки и оставляя старую, полную боли, жизнь позади...
* * *
Теперь он жил с родной любящей матерью, с которой мог поговорить совершенно на любые темы. Марена оказалась высокообразованной богиней, прекрасно знавшей любимое Северусом Зельеварение, была сведуща в Темных Искусствах и сама без всякого угрызения совести пользовалась ими. Снейп сутками просиживал в своей и материной библиотеках, жадно поглощая знания из древних источников.