Выбрать главу

– Ну-ка еще раз.

– "Что, если они уйдут, а мы останемся? Что, если Карли откажут в вечной жизни?"

Я ждала, пока Ред обдумывал слова Катрин. Поменяв руку, я заметила на пластике пятно от вспотевшей ладони.

– Не знаю, Темпе. Тревожный звоночек. Как узнать, что группа становится опасной? Одни религиозные маргинальные движения склонны к насилию, другие безвредны.

– Разве нет никаких показателей? "Что, если мой ребенок умрет?"

– Существует несколько взаимосвязанных факторов. Во-первых, сама секта, ее верования и ритуалы, организация и, конечно, лидер. Потом внешние силы. Насколько враждебно относятся окружающие к членам секты? Преследует ли их общество? И не обязательно угроза со стороны других людей должна быть реальной. Даже надуманные гонения могут сделать организацию опасной. "Он просто хочет увести нас подальше от катастрофы".

– Какие верования заставляют сектантов переступить черту?

– Вот что и беспокоит меня в словах твоей юной леди. Похоже, она говорит о каком-то путешествии. О поездке туда, где жизнь вечна. О спасении от Апокалипсиса.

"Он только пытается защитить нас и спасти".

– Конец света.

– Да. Последний день. Армагеддон.

– Это не ново. Почему апокалиптическое видение мира приводит к насилию? Почему бы просто не уйти в тень и не подождать?

– Не пойми меня неправильно. Такое случается не всегда. Но апокалиптические группы верят, что Судный день неизбежен, а сами они играют ведущую роль в предстоящих событиях. Они избраны, чтобы установить на планете новый порядок.

"Хайди сходила с ума от страха, что ребенка не благословят".

– Таким образом, получается некий дуализм. Они хорошие, все остальные безнадежно испорчены, абсолютно лишены моральных ценностей. Внешний мир одержим демонами.

– Ты или с нами, или против нас.

– Точно. Согласно их представлениям, последние дни будут отмечены насилием. Некоторые группы склоняются к политике выживания: собирают оружие, строят изощренные убежища от дьявольского социального строя, который пытается их истребить. Или от антихриста, сатаны – всего, что, по их мнению, воплощает будущую опасность.

"Дом не верит в антихриста".

– Апокалиптические верования могут быть особенно переменчивыми, когда выражаются в харизматичном лидере. Кореш видел себя наперсником Бога.

– Дальше.

– Понимаешь, проблема самозваного пророка в том, что ему приходится постоянно перекраивать себя. Его долговременная власть не подкреплена конституциями. Впрочем, и не ограничена ими. Лидер дергает за ниточки, но только пока его последователи выражают согласие. Так что эти ребята могут проявлять большую изобретательность. И делать все, что угодно, в сфере своей власти. Параноики отвечают на угрозу своему авторитету жесткой диктатурой. Они выдвигают все более причудливые требования, заставляют доказывать лояльность секте.

– Например?

– Джим Джонс проводил так называемые испытания веры. Членов "Народного Храма" вынуждали подписывать признания или подвергали публичным унижениям, чтобы доказать их преданность. Один ритуальчик требовал от участника выпить неизвестную жидкость. Когда испытуемому говорили, что в сосуде яд, ему не следовало показывать страх.

– Мило.

– Вазэктомия тоже в списке предпочтений. Говорят, глава "Синанона" послал нескольких членов мужского пола под нож.

"Хайди приказали зачать от Джейсона".

– А браки?

– Журе и Димамбро, Джим Джонс, Дэвид Кореш, Чарльз Мэнсон. Все контролировали браки. Диета, секс, аборт, одежда, сон. На самом деле не важно, на чем конкретно специализируется секта. Лидер ставит перед последователями такие условия, которые противоречат их привычкам. Постепенно, без вопросов принимая странные законы, сектанты привыкают к мысли о насилии. Вначале это только проявление верности, требования вроде бы безобидные, например, определенный стиль прически, или медитации по ночам, или секс с мессией. Позднее правила становятся все жестче.

– Похоже на культ сумасшествия.

– Неплохо сказано. Для лидера процесс имеет еще одно преимущество. Менее уверенные последователи отсеиваются.

– Ладно. Допустим, есть группа фанатиков, живущих по указке какого-то ненормального. Что заставляет их вдруг прибегать к насилию? Почему сегодня, а не в следующем месяце?

"Слишком рано. Только не сейчас".

– По мнению социологов, в большинстве случаев всплески насилия провоцирует "нарастающее предельное напряжение".

– Не надо засыпать меня терминами, Ред.

– Ладно. Фанатики обычно заняты двумя делами: поиском сторонников и удержанием членов группы. Но если лидер испытывает страх, направление деятельности меняется. Иногда вербовка прекращается и начинается пристальное изучение существующих членов. Количество эксцентричных законов увеличивается. Тема Судного дня звучит все чаще. Сектанты все более отдаляются от мира и превращаются в параноиков. Растут проблемы с окружающими, или правительством, или правоохранительными органами.

– Что вообще может напугать этих страдающих манией величия сумасшедших?

– Члена группы, покинувшего общину, могут посчитать осквернителем.

"Когда мы проснулись, Брайана с Хайди уже не было".

– Лидер думает, что потерял контроль. Или если культ существует в разных местах, лидер не может одновременно быть и тут, и там, а потому чувствует, что власть ускользает во время его отсутствия. Новые тревоги. Еще большая изоляция от мира. Тирания. Духовная паранойя. И тут достаточно небольшого внешнего толчка, чтобы чаша переполнилась.

– Насколько сильным должен быть внешний фактор?

– По-разному случается. В Джонстауне хватило визита конгрессмена с представителями прессы и попытки вернуть в Штаты нескольких отступников. В Вако понадобилась военная акция со стороны Бюро алкоголя, табака и огнестрельного оружия с применением слезоточивого газа и военной техники для разрушения укреплений общины.

– В чем их различия?

– В идеологии и лидерах. Поселение в Джонстауне характеризовалось большей внутренней изменчивостью, чем община в Вако.

Пальцы застыли на телефонной трубке.

– Думаешь, Оуэнс собирается применить насилие?

– Он явно выжидает. Если он удерживает ребенка Катрин силой, это уже наводит на мысли.

– Я не совсем поняла, может, она оставила сына по доброй воле. Девушка неохотно говорит о секте. Она там воспитывалась с восьми лет. Я никогда не видела настолько оторванного от мира человека. Но то, что Дженнифер Кэннон жила в общине Оуэнса до смерти, все объясняет.

Какое-то время мы молчали.

– А если Хайди и Брайан подвели Оуэнса к краю? – спросила я. – Если он приказал убить их и малышей?

– Возможно. Не забывай, что у него и так неприятностей хватало. Похоже, Дженнифер Кэннон скрывала звонки из Канады, а потом отказалась от того, что приказал Оуэнс, когда обнаружил обман. Ну, и еще есть ты, конечно.

– Я?

– Хайди беременеет от Брайана вопреки законам секты. Потом пара сбегает. Потом история с Дженнифер. Потом появляетесь вы с Райаном. Кстати, забавное совпадение имен.

– Что?

– Конгрессмен, который появился в Гайане. Его звали Райан.

– Мне нужно предсказание, Ред. После всего, что я тебе рассказала, что ты видишь в магическом кристалле?

Долгое молчание.

– Судя по твоим рассказам, Оуэнс похож на харизматичного лидера в образе мессии. Последователи приняли его мировоззрение. Оуэнс чувствует, что теряет контроль над членами общины, и рассматривает ваше расследование как угрозу своей власти.

Снова молчание.

– И еще твоя Катрин говорила о переходе к вечной жизни. – Он глубоко вздохнул. – В целом, я бы сказал, у нас есть реальная опасность.

Я попрощалась и послала сообщение Райану на пейджер. В ожидании звонка вернулась к отчету Хардуэя. Но как только я вытащила его из конверта, затрещал телефон. Если бы не волнение, я бы, наверное, рассмеялась. Кажется, мне так и не суждено прочитать бумаги патолога.