— Я же говорил, что она должна остаться в городе.
— Не бойтесь, не сбежит. С ней Эдуард Фишер. У него есть мобильник, вот вам номер.
Она записала номер на бумажке и подала ему.
— Пожалуй, все ж таки выпью чайку, — сказал Хункелер. — Будьте так любезны.
Рут налила чаю. Он отпил — фу, мерзкая горечь!
— Она справится? — спросил комиссар.
Рут решительно кивнула. Со времени последнего его визита что-то явно изменилось.
— Нелли выносливей, чем кажется. И Эдуард ей поможет. Вытащит ее.
— А с вами как обстоит? Зачем вам эта дрянь?
— Зачем? Вы же сами курите, верно?
— Да, но хотел бы обойтись без этого.
— Вот и я тоже.
Он отодвинул собаку в сторону, снова взял чашку. Чай по-прежнему был противный.
— Гадость, — сказал Хункелер. — Почему вы его пьете?
— Потому что он полезный. Приводит колебания в гармонию.
— Какие такие колебания?
Она не ответила.
— А что с Иовом? Почему он опять взялся за старое?
Рут испугалась. Опустила глаза, смахнула с колена какую-то соринку.
— Я видел, как он забрал в «Анкаре» желтую пластиковую сумку и взял ее с собой в поездку, — продолжал Хункелер. — Зачем он это делает? Опасно ведь. Официант целился в него из пистолета, это я тоже видел.
Девушка смотрела на него, побелев как мел.
— С Иовом ничего не должно случиться, ни в коем случае!
— Скажите мне правду. И я позабочусь, чтобы с ним ничего не случилось.
Она довольно долго размышляла, дышала ровно, руки спокойно лежали на коленях. Потом сказала:
— Это было полгода назад. Ему постоянно не хватало денег, хотя он все ночи напролет, кроме воскресенья, пропадал в своих поездках. Он был недоволен, агрессивен, и ко мне тоже. Я сказала, что лучше нам расстаться, если иначе нельзя. Но этого он не хотел. Тогда Лакки Шиндлер предложил ему заодно с прессой развозить наркоту. За хорошие деньги. Иов согласился, на год, а после решил перебраться в долину Маджи, в домик повыше Сан-Карло.
— Телефон в этом домике есть?
Она записала номер, подвинула к нему листок.
— А вы? Как насчет вас?
— Он возьмет меня с собой.
— Но ведь вам нужен метадон.
— За деньги все можно достать, где угодно.
Девушка встала, вытащила из холодильника банку собачьего корма, открыла и ложкой выложила в миску. Проделала она все это неторопливо, будто в данный момент ничего важнее на свете нет. Но Хункелер видел, что она размышляет. Собака приступила к еде.
— Почему кто-то грозит ему пистолетом? — наконец спросила Рут.
В коридоре хлопнула дверь, послышались шаги. Вошел Иов Хеллер, босой, в голубом шелковом халате. Увидев гостя, он лишь на миг удивился. Молча шагнул к плите, поставил воду, насыпал в чашку несколько ложек растворимого кофе, бросил туда же пять кусочков сахару. А сам ждал, что будет.
— Это комиссар Хункелер, я тебе говорила, — сказала Рут.
Иов с любопытством наблюдал, как в воде возникли первые пузырьки, потянулись вверх — и вода закипела. Потом залил кофе кипятком. Поднес чашку ко рту, отпил глоток, но кофе явно был чересчур горячий.
— Что произошло тогда на Зёйдерзе с Джорджо Брауном? — спросил Хункелер. — Несчастный случай или преступление?
— Во-первых, несчастный случай, а во-вторых, срок давности все равно уже истек, — сказал Иов. — Зачем ворошить прошлое?
— Иной раз прошлое снова настигает людей.
Иов сел на стул и, облокотившись на стол, принялся медленно, обстоятельно потягивать кофе.
— Мы оба тогда были под кайфом, ну, Джорджо и свалился за борт. Смеялся, даже когда его лицо было едва различимо под водой. Я тоже смеялся. Корчился от хохота. Но ведь все это есть у вас в компьютере, хотя давно бы пора стереть. Кстати, с тех пор я к этой хреноте не прикасаюсь.
— А теперь снова приторговываете, — заметил Хункелер.
Короткий взгляд на Рут — и в руке Иова вдруг оказался нож, который лежат на столе. Средних размеров массивный нож, здорово похожий на разделочный. Иов посмотрел на нож, будто сам удивился, увидев его в своей руке. И положил на стол.
— Не могла без этого обойтись? — спросил он.
— Да, не могла, — ответила Рут. — Он рассказал про пистолет, из которого в тебя целились. Как тут промолчишь?
Иов поднялся, достал из шкафа хлеб, откромсал кусок. Хлеб, купленный по меньшей мере неделю назад, зачерствел в камень. Но Иов тем не менее вонзил в него зубы.
— Вы верно сказали насчет прошлого. Что бы я ни делал, оно настигает меня. Это смеющееся, тонущее лицо снится мне каждую третью-четвертую ночь. Потому я и искал такую работу, чтобы можно было спать днем, я не выношу темноты после этого сна.