– Ого! Так вы коммунист?
– Уже нет. Увлечение длилось пару месяцев, не больше. Мне было чертовски скучно, я чувствовал такое бессилие… Мне нужно найти себе занятие, но ничего толкового не подворачивается. Может, мне стать детективом? У вас нет свободной вакансии в штате?
– Прямо сейчас вакансий нет, – совершенно серьезно ответил Фокс, – но я над этим подумаю. По завершении обеда с Кестером ваша сестра отправилась на Лонг-Айленд вместе с вами?
– Дурдом… – скривился Джеффри. – Мистер Фокс, ни я сам, ни моя сестра не убивали нашего отца. Этот как-там-его почти убедил меня, что это сделал Эндрю Грант, но теперь, когда я знаю, кто его племянница, от души надеюсь, что он просто болван. Этот из полиции, как-там-его.
– Ваши надежды выглядят обоснованными, – подтвердил Фокс. – У окружного прокурора нет доказательств, что у Гранта имелось оружие. Единственный мотив, который можно на него повесить, – неприязнь, возникшая на почве увольнения. Детский лепет. У Дервина вообще нет улик, не считая единственной: Грант действительно был там.
– Да нет, у окружного прокурора есть кое-что. Грант ему соврал.
– Солгал в своих показаниях? В каких именно?
– Насчет времени своего прибытия или, возможно… Короче, соврал. Грант заявил, что, когда он заглянул в окно, отец сидел там, курил сигару и слушал оркестр по радио, и все это в начале двенадцатого. Не может такого быть. Если Грант приехал между одиннадцатью и половиной двенадцатого, отец мог слушать только передачу Дика Барри. За три года ни разу ее не пропустил.
Фокс пренебрежительно хмыкнул:
– И только? Может, он не сумел настроиться на нужную волну, или в уединенной обстановке у него радикально менялись вкусы, или радио включил кто-то другой… Это и не улика вовсе…
– Нет же, так и есть! – возмутился Джеффри. – Говорю вам, это твердая улика. Грант наверняка врет. Спросите любого, кто знаком с привычками отца. Когда год назад Дик Барри сдвинул время своего эфира с семи на одиннадцать вечера, отец просто стал позже ложиться. Не хочу сказать, что он дал бы отсечь себе ногу, лишь бы не пропустить передачу, но ставлю миллион к одному, что отец, будучи в сознании, не связанным по рукам и ногам и находясь в комнате с приемником в одиннадцать часов вечера, обязательно включил бы WLX, чтобы услышать Дика Барри. Десять миллионов к одному! Наверное, мне не следует говорить вам, но все-таки расскажу. Этот как-там-его считает, что Грант был в комнате, держал отца под прицелом и специально настроил приемник на оркестр, чтобы музыка скрыла звук выстрелов. Потом, само собой, Гранту пришлось сказать, что там играла громкая музыка, ведь ее мог услышать и кто-нибудь еще. Меня мутит при этой мысли, но такой вариант представляется мне… На что вы так пристально смотрите?
– Простите, – тихо произнес Фокс. – Приношу вам свои извинения, мистер Торп. Заодно хочу извиниться и за внезапно принятое решение. Мне нужно как можно скорее попасть кое-куда. Поэтому, если вы будете столь любезны перебраться в собственную машину… – Высунув голову из окна, он крикнул: – Дэн! Двигай сюда! В темпе!
– Но, господи ты боже… – взмолился Джеффри. – Я же из шкуры вон лез, чтобы…
– Я это понимаю и ценю. Благодарю. Почему бы вам не попробовать написать мисс Грант письмо? Садись, Дэн, садись! Если не возражаете, мистер Торп… Спасибо… Женщины всегда читают почту, перед тем как вернуть нераспечатанный конверт отправителю. Еще увидимся. Осторожно, я…
Кабриолет тронулся, выехал на асфальт и за считаные секунды развил приличную скорость. Баритон Фокса выводил при этом некое подобие мелодии «The Parade of the Wooden Soldiers»:
– Ладе-да тум-тум, ладе-да тум-тум…
– За нами что, гонятся? – пробасил Дэн с заднего сиденья.
– Ди-ди-ди… Нет! Мы делаем ставку при шансах миллион к одному!
Нэнси прокричала ему в ухо:
– Но вы свернули на юг! Я не… Куда мы вообще едем?
– Работать, мисс Грант. Хей-хо! Мы едем в Нью-Йорк, чтобы найти там кое-кого, кто знаком кое с кем, кто знаком с Диком Барри.
Спустя два часа Дэн и Нэнси сидели за столиком в углу громадного зала с кондиционером на Мэдисон-авеню, близ Шестидесятой улицы. Девушка потягивала оранжад, он приканчивал мороженое с содовой.
Дэн уговаривал Нэнси ни о чем не беспокоиться.
– Фокс его найдет, не сомневайся, – басил он. – Из-под земли достанет, если нужно. И о дяде своем тоже не переживай. Все образуется. Если хочешь переживать, переживай лучше обо мне. Считается, я должен не давать тебе уснуть. Может показаться, не так уж и важно, бодрствуешь ты или нет, однако ты сама слышала, как я предлагал… Ага. Вот и он сам. Отыскал, Тек?