– Мать честная!.. – беспомощно выдохнул сидевший с открытым ртом Торп.
Пока утренний ветерок танцевал в окне и птицы звонко пели на деревьях, они обсуждали кандидатуры, все глубже проникаясь чувством полнейшего бессилия. Одно за другим всплыли десять, двадцать, тридцать имен: человек, живущий в хижине в Адирондакских горах; еще один, чьим хобби были исследования в собственной лаборатории, устроенной в его поместье на реке Гудзон; третий, ловивший рыбу в частном ручье, скрытом от посторонних, где-то к северу от Поулинга; множество других имен, все как одно встретивших непреодолимые возражения. Торп предложил Фоксу самостоятельно найти надежного человека, чьи показания можно было бы купить, но это было всего-навсего криком отчаяния. Торп первый же согласился, что такой риск не будет оправдан. Наконец в угрюмом молчании прозвучал голос Люка Уира:
– Может, миста Генри Джордан?
Торп уставился на своего слугу:
– С чего ты вдруг о нем вспомнил?
– Ну как же, сэр, я тут перебирал в уме людей, кто сейчас может быть один-одинешенек, и его имя мелькало то и дело, потому что я своими ушами слышал, как мисс Дьюк говорила, что он почти не бывает дома, вечно плавает в одиночестве на своем катере, а однажды послала меня отвезти ему что-то, и его не оказалось дома, потому что он опять уплыл на…
– А кто это? – поднял голову Фокс.
– Один упрямый старый дуралей. И речи быть не может.
– Кто-то из друзей мисс Дьюк?
– Он ее отец. Дороти Дьюк – сценический псевдоним.
– Вот как? И вы… Дочь обеспечивает его? Содержит?
– Нет. У старика имеется небольшой доход от вложенных накоплений. До выхода в отставку он служил на флоте. Вторым помощником капитана. Я всего только раз с ним встречался… хотя нет, два раза.
– Как Ридли Торп или как Джордж Байрон?
– Ему известно, кто я такой.
Фокс сдвинул брови:
– Вы говорили, о том коттедже не знает никто, за исключением Люка и Кестера.
– Про Джордана я даже не вспомнил.
– Полагаю, он недоволен? Что дочь проводит с вами уик-энды?
– Вряд ли. Не думаю, что это хоть как-то его трогает. Мисс Дьюк – не ребенок. Джордан меня не любит, но я вообще мало кому нравлюсь. Я зову его упрямым дуралеем из-за неукротимой гордыни. Он не желает принимать подарки от собственной дочери. Примерно год назад она упомянула при мне, что единственная желанная для него вещь – новое судно определенной конструкции, и я предложил… через нее… вручить необходимые для покупки двадцать тысяч долларов, но старик не взял денег. К тому же я подкидывал Джордану полезные советы по движению на рынке акций, но сомневаюсь, чтобы он пытался ими воспользоваться.
– Общеизвестна ли ваша неприязнь к воде… к открытой воде… и к лодкам?
– Ничего подобного. Мне нравится бывать на воде. Я и сам занимался парусным спортом много лет назад. Потом купил себе яхту.
– Значит, нет ничего невероятного в том, что на уик-энд вы отправились в морское путешествие со старым другом Джорданом?
– Нет… – скривился Торп. – Но просить этого человека…
– Мне он кажется подходящим, – заявил Фокс. – Очевидно, он не имеет репутации выдумщика. И явно неболтлив, поскольку ваши отношения с его дочерью до сих пор остаются в тени. Его, вероятно, можно склонить ко лжи если не ради денег, то во избежание неприятного скандала с участием дочери. Он не станет подозревать вас в попытке соорудить алиби, уходя тем самым от обвинений в убийстве, поскольку ваше подлинное алиби охотно подтвердит его дочь. Если он пройдет проверку пятым пунктом моего списка, этот ваш Джордан – даже лучше чем просто хороший кандидат. Он идеален.
– Мне это не нравится.
– Ну еще бы! Но если вы и дальше собираетесь сидеть и ждать нечто такое, что вам понравится…
– Он прав, шеф! – поспешил вставить Вон Кестер. – Я готов дать себе пинка за то, что сам не вспомнил о Джордане…