– Отлично понимаю! – резко ответила та. – Я также понимаю, что ему действительно хочется найти убийцу отца. Скорее всего, он раскроет это дело, рано или поздно… И если только убийцей окажется милашка Нэнси… во что я ни секунды не верю… тебя ждут адские терзания. И тогда ничуть не помогут ни сжатые кулаки, ни оскорбления…
Дервин решил вмешаться, заговорив в столь же резком тоне:
– Благодарю, миссис Пембертон. Вы правы, это ничем не поможет. Если вы соблаговолите присесть, мистер Торп, я объясню кое-что. Мой рассказ о фотографии и перчатках преследовал конкретную цель. Я счел вероятным, что ваш отказ обрисовать свою первую встречу с Нэнси Грант обусловлен тем, что ее сопровождал ваш отец, и если я смогу показать, что уже знаю о…
– Ни черта вы не знаете! О ней – ничего!
– Что ж… у меня есть почва для размышлений. Так ваш отец присутствовал в момент вашей первой встречи?
– Нет!
– И вы готовы рассказать о ней… теперь?
– Нет.
Миранда не удержалась от вопроса:
– А что она сама говорит о фотографии и перчатках?
– Я не смог расспросить мисс Грант об этом снимке. Его нашли лишь этим утром, а когда мне удалось доставить ее сюда, в качестве ее адвоката явился Нат Коллинз и запретил ей отвечать на вопросы, не имеющие прямого отношения к событиям воскресного вечера. Ее слова о том, что она не была знакома и никогда не виделась с Ридли Торпом, занесены в протокол. Равно как и заявление, что перчатки ей не принадлежат и она ничего о них не знает.
– Странно, что обе перчатки – на правую руку. Вы считаете, там могли оказаться две разные женщины в одинаковых перчатках и обе совершенно случайно потеряли именно правую?
– Нет. Возможно, но очень маловероятно. Если одной из женщин была Нэнси Грант и свою перчатку она обронила на подножку машины, зачем ей отрицать это? Если ее перчатка была потеряна в кустах за окном, это уличает мисс Грант во лжи насчет своих перемещений возле бунгало. Предполагать, что там, кроме нее, побывали две другие женщины… Это уже немного чересчур, ведь нет фактов, говорящих о присутствии хотя бы одной. Вероятнее всего, обе перчатки принадлежат некоей женщине, взявшей с собой две правые просто по ошибке… – Дервин взял платок и вытер лицо. – Так или иначе, перчатками занялась полиция. Я упомянул о них и о снимке только в связи с тем, что сказал раньше. Есть и еще один предмет, который я хотел бы обсудить с вами: завещание вашего отца. Не присядете ли, мистер Торп? Спасибо. Вам известно, конечно же, что вы оба являетесь законными наследниками имущества, очищенного от долгов и завещательных отказов. Там оговорен и ряд лиц, которым тоже кое-что причитается. Так, Люк Уир получит пожизненное содержание в размере трех тысяч долларов ежегодно…
Обсуждение этих подробностей несколько затянулось. Затем Дервин захотел услышать об их встрече с Воном Кестером в воскресенье вечером за обедом в гольф-клубе «Грин медоу». В своих расспросах окружной прокурор старался проявлять мягкость и обходительность – по крайней мере, всю ту мягкость, на какую только способен человек, по шее которого пот начинает течь уже через пару минут после того, как он вытрет ее платком. Разговор о Кестере вернул их в итоге к завещанию. Согласно этому завещанию личный секретарь Ридли Торпа получал довольно весомый куш. Речь зашла о возможном значении этого пункта в свете дальнейших событий, когда в дверь постучали и на пороге вырос Бен Кук. Шеф полиции был слишком увлечен своими заботами, чтобы заметить присутствие Торпов.
– Что-то новенькое? – раздраженно спросил Дервин.
– Не знаю уж, насколько оно новенькое, – ответил Кук, – но это похлеще слепней в знойный денек. Я насчет того типа, которого доставили из Порт-Джефферсона и который назвался Ридли Торпом…
– Я просил передать, чтобы ты сам им занялся.
– Это я понимаю, но тебе бы самому с ним потолковать. Он точно уверен на все сто, что его зовут Ридли Торп. Думаю, самый простой способ от него избавиться – это привести его сюда. Пусть сын и дочь на него посмотрят…
– Бред какой-то! Запри его в камере и выясни, кто он на самом деле.
– Говорю же тебе… – настаивал Кук. – Это отнимет не больше минуты. Вы не возражаете, миссис Пембертон?
– Вовсе нет.
– А вы, мистер Торп?
– Нет.
– Даешь добро, Фил?
Дервин пробурчал согласие. Не теряя времени, Кук вышел и весьма скоро вернулся. Войдя, он посторонился, чтобы пропустить вперед двоих мужчин – обоим около шестидесяти; один невысокий, но не щуплый, с загорелым дочерна лицом; второй повыше, более статный и властный. Второй, шагнув в центр комнаты, прогудел: