Сидя за рулем столь привычной теперь машинки и ожидая возвращения из леса своей любимой, Огарев с удовольствием вспоминал сегодняшний визит к Роберту. А ведь это не было легкой прогулкой — куда там!
Во-первых, они вдруг поняли с Надеждой, что Огарев никогда этого господина не видел. У них как-то само собой разумелось — мол, тебе дверь открыли:
— Привет, Роберт.
И пошла вода…
А если откроет не Роберт? Если… да мало ли, может, просто случайный гость, может, просто телохранитель!
— Ну, понимаешь, он довольно высокий такой, — принялась описывать Надежда, — здесь вот такие вот залысины…
— Ладно, Надик, разберусь.
Толку от ее описаний все равно никакого не было… Он высадил Надежду у ГУМа, чтоб она послонялась пока по кооперативным точкам, а сам погнал на Кропоткинскую-Пречистенку, нырнул в заросли арбатских переулков. Дом и подъезд к нему Надежда описала с предельной ясностью. Поэтому Роберт, буде он станет наблюдать за ним в окно, вряд ли заметил бы что-то подозрительное. Только если странно робкую езду «Бориса». Ну это, мало ли… Допустим, человек с похмелья.
Набрал нужный код, взбежал на третий этаж… Черт возьми, Борис ни за что бы не стал пешком подниматься!
Немедленно вызвать сюда лифт, хлопнуть дверью… Да? А если он сейчас смотрит на меня в дверной глазок! Постоял на площадке, делая вид, что борется с одышкой, шагнул к роскошно обитой двери, на которую была привинчена латунная солидная табличка: «Роберт Серман, корреспондент газеты „Стар“». А сколько Борис обычно звонков звонит?.. Опять опасность!
Нажал на кнопку пять или шесть раз… Заодно оправдаем и беготню по лестницам.
— Привет, Боб, что такое?
Елки-палки! И гадать не надо, у него же эстонский акцент!
— Привет, Роба… Пива дай!
— Сию минуту, — Роберт отступил, пропуская его, и отправился на кухню: — Иди в кабинет…
Н-да… «в кабинет»! Он остановился в прихожей перед зеркалом. Стал якобы себя разглядывать. Появился Роберт с двумя банками «Туборга».
— Ну? — спросил Сева, поймав в зеркале его взгляд. — Как я выгляжу?
— Нормально… Почему не загорел?
— Работал, как лошадь!
Вслед за Робертом он прошел наконец в кабинет с большим письменным столом, заваленным газетами, на котором уместилась и пишущая машинка, и компактный телефакс. Они сели в кресла за маленький столик, Роберт протянул Севе банку абсолютно ледяного пива:
— А за рулем?
— Кончай ты!
— Ну что там в Душанбе?
Естественно, никаких глубоких подробностей Сева не знал. И поэтому он стал, что называется, «тянуть резину», то есть довольно невнятно бормотать, что все-де нормально, ребята во главе с Мариком колотят работу добросовестно, поднакопилось уже немало добра… И умолкал на полуслове, будто мучаясь и не зная, как подступить к главному. Пива он едва отхлебнул — потому что он просто не любил его. Но это тоже рисовало общую атмосферу волнения и дискомфорта, в которой якобы находился Борис. Наконец Роберт не выдержал:
— Чувствую, что ты очень хочешь, чтобы я спросил:
«Боря, что случилось?» Ну так я спрашиваю!
Огарев опустил голову. Странное раздвоение сейчас присутствовало в нем. Он ликовал, что столь замечательно удается его обман. Но другой своей половиной он был абсолютный Борис и потому искренне трусил из-за того, что придется сейчас сказать шефу.
— Короче так, Роба… — И замолчал, не решаясь произнести.
Но Серман больше не хотел помогать ему, и пауза тянулась.
— В общем это… Деньги нужны быстрее!
Теперь Роберту настал черед услышать, как сердце бьется.
— А что это такое «быстрее»?
— У них обстоятельства изменились! — «Борис» выговорил самое трудное и теперь свой страх старался замаскировать наглостью и отчаянием: — Только не спрашивай, какие обстоятельства. Я тебе не Гавриил Попов!
— Но ты, я полагаю, знаешь…
— Роба! Я что, очень похож на дурака? Нужны деньги! И тогда эти люди готовы наполнить всем, чем мы пожелаем, емкость в семьдесят пять литров.
— Почему «литров»?!
— Потому что таковы обстоятельства… такова тара! Они уперлись друг в друга взглядами. Роберт готов был к извержению всей своей злости.
— Роба… через две недели… Мы слишком далеко зашли. Давай деньги!
И еще раз упредил его взрыв:
— Тебе ничего не поможет, Роба. Если даже ты будешь меня пытать самыми современными методами. Спасут только деньги!
— Но это физически…
— Тогда мы пролетим.
— Ты должен что-то переиграть, Борис!