Это были два замечательных, откормленных американских парня. И они, соответственно, прекрасно говорили по-английски в отличие от тех макаронников. И они были оба широкоплечие, с прекрасной кожей, хорошо подстриженные. В Америке вот уже несколько лет прекратилась эта идиотская мода выглядеть бедным… Короче говоря, они понравились Скию, и он даже на миг испытал иллюзию, что переубедит их. Но тут заговорил тот парень, что был более решителен и подбивал приятеля на это дело:
— Видишь ли, старик…
Ский хотел корректно, однако решительно сделать ему замечание за недопустимый тон.
— Только ты попридержи язык, ладно? Это твое правило подчиняться. А наше правило с мистером О’Рейли, — он хлопнул приятеля по плечу, — лезть на рожон. И делать себе паблисити! И мы не хотим до старости лет летать в простом экономическом классе, как это делаешь ты!
— Слушай, да пошел бы он, — сказал О’Рейли. — Если делать, так давай делать! У тебя есть какое-нибудь оружие?
— Какое у меня оружие! Две жестянки кока-колы… Но если точно в лоб ему закатать…
— Вы с ума спятили! — возопил Ский. — Вы же погубите…
— Слушай, выруби его, Джексон! — сказал О’Рейли нетерпеливо.
— Заметно будет…
— Вообще придавим его в задницу!
Ский совершенно неожиданно для себя попал в отчаянное положение. Тем более, что его сосед справа спал с надетыми наушниками, а значит, был то ли пьяный, то ли уколотый. Впереди вообще два пустых кресла. И, по существу, Игорь Евгеньевич мог только кричать. Однако на такую дерзость он решиться, конечно, не смел.
В ужасе Ский смотрел на двух обаятельных янки:
— Не трогайте меня! Клянусь вам, я не пикну!
— Врешь, гнида!
— Слушай, Джексон, да пошел он. Что ты предлагаешь?
— Предлагаю банкой его в лобешник, забираем пистолет…
— Кабы пистоль — это уже совсем другое дело… Их, кстати, сколько?
— Трое… Два салона, два охранника. А третий с бомбой! По крайней мере, я троих видел.
«И я видел троих», — хотел сказать Ский. Но в его мнении сейчас никто не нуждался…
— Бомба явно не у этого. Который с бомбой, он где-то тихо сидит, чтобы шарахнуть в последний момент, если ничего не выйдет с переговорами…
— Как шарахнуть? Ты что, Джексон?
— Это же, знаешь, какие крутые дураки… Я уверен, у них готовы еще одна или две группы: на этом самолете не удастся, они где-нибудь в Бангкоке или в Лондоне… Политика траханая — такое говно!
— Ну и какой у тебя план?
— Говорю же тебе, вырубить этого, который в нашем салоне. Потом найти, который с бомбой. Ну, а уж с третьим помахаемся, как выйдет… Да он и сам не будет стрелять, когда поймет, что бомбы нет.
— Ну ты даешь, Джексон! Что же это за план?
— А зато, если выгорит, мы на одних интервью — миллионеры! Я этой банкой, О’Рейли, с десяти ярдов попаду в муху. Но все же лучше не рисковать. Как-нибудь его бы подманить поближе…
— А может, этому старику плохо стало?.. Давай сделаем ему плохо? — И О'Рейли улыбнулся, словно говорил очень приятные вещи.
— Правильно, — Джексон кивнул. — Эй, старик, ты склонись к нему, он тебя немножко придушит… А ты сразу кричи, О’Рейли: «Человеку плохо! Человеку плохо!» Этот итальяшка хоть шага два-три сделает — мне уже достаточно. А ты сразу его подхвати, чтобы без грохота, на пол, пистоль себе… Сумеешь?
— Ты главное, попади!
— Попаду… Пистоль в лапы и шуровать того, который с бомбой…
— А если он рванет?
— Кончай! Он до последнего момента не будет рвать… Что он, не человек?
— Тяжело нам будет, Джексон…
— А зато, если победим… Давай, старик, откинься на кресло… Слышал, чего говорят!
Ужас охватил Ския. Ничего, кроме смерти, от этих мальчишек ожидать было нельзя. Это обычные бессмысленные авантюристы, дураки. Сейчас Ский полностью был на стороне угонщиков и только не знал, как им помочь. До физической боли напрягая мозг, он старался вспомнить, как там по-итальянски будет «помогите!» или «опасность!» Как же их предупредить?!
Между тем, буквально через секунду его должны были начинать душить… Что-то он должен был немедленно вспомнить, чтобы…
Однако ему буквально ничего не припоминалось подходящего — ни из его американской жизни, ни из войны, когда он кратковременно служил в Красной Армии, а потом — уже долго — у немцев и в РОА. Но ему вдруг вспомнился школьный учитель по физкультуре, который, будто бы, занимался боевым самбо — совершенно невероятным в ту пору «секретным» видом спорта. Он говорил:
— На тебя сзади напали душить. Плечи подними и с разворотом бей локтем в «пятак».