— …….. Миссис Донна была немедленно уволена, леди.
Его лицо потемнело, и он снова осторожно заговорил.
— Герцог был так зол, что выгнал её без гроша за душой, не заплатив ни единой копейки.
— ……….
— Эта женщина много лет работала на вашу семью. Кроме того, она была выходцем из обнищавшего, но как-никак дворянского рода, поэтому герцог не мог наказать её по всей строгости.
Столь неожиданные новости заставили меня широко распахнуть глаза.
Я ошеломленно глядела на дворецкого, пока он спокойно продолжал:
— Однако, не остался в стороне и господин Дерик — он сжег трудовой договор с ней и все рекомендательные письма, так что она не сможет найти работу в ни в одном из дворянских домов.
— И что? Мне на них теперь молиться?
Сморгнув, я равнодушно задала вопрос.
Хоть это и было просто поразительно, радости у меня не прибавилось.
Почему они не приняли никаких мер в прошлый раз, если смогли сразу разобраться с проблемой сейчас?
'Да какие там меры? Дерик даже угрозами принуждал меня жить тихо, как мышь, повторяя, как долго проработала Эмили в особняке.'
Вспомнив его тогда, я почувствовала себя еще более жалкой.
— Тебе не нужно докладывать мне о каждой мелочи. Это, в любом случае, даже не в моей юрисдикции.
— Также, у герцога из-за сегодняшнего происшествия целый день сердце не на месте. Ему не дает покоя тот факт, что вы пропустили обед.
Ну и что ты хочешь, чтобы я сделала?
Проглотив рвущиеся наружу слова, я скривила губы в улыбке:
— Если я пойду в столовую сейчас и поем, мой отец почувствует себя лучше?
— Леди.
Это было тогда.
— Это все моя вина.
Дворецкий внезапно склонился передо мной в глубоком поклоне.
Мои глаза широко раскрылись.
— Я повинен в том, что, под предлогом своей занятости, не удовлетворял все ваши потребности со всей искренностью, на которую способен. Если вы хотите наказать меня отдельно, я беспрекословно подчинюсь.
— ……
— Но, леди…… Не могли бы вы принять хотя бы искренние чувства герцога?
Я пронзительным взглядом прожгла кланяющегося мне дворецкого.
— После того, как вы покинули столовую, герцог много думал о том, как загладить вашу обиду. Он вспомнил про те вещи, которые нравились вам в детстве.
— …….
— Разве вы не знаете, что герцог очень редко отзывает свои приказы?
Дворецкий говорил правду.
Прошло уже шесть лет с тех пор, как Пенелопу удочерили и после небольшого инцидента закрыли для неё 3-ий этаж.
Неожиданная картина издевательства над его приемной дочерью, видимо, была настолько шокирующей, что он решил отменить свое распоряжение.
Увидев, что я молчаливо слушаю, дворецкий, возможно считая, что надежда еще есть, склонился ниже.
— Этот старик открыл все двери на третьем этаже и тщательно прибрал чердак. Так что, пожалуйста, не гневайтесь, леди.
— ………
Я с постной миной смотрела на дворецкого, не отвечая.
Если это была настоящая Пенелопа, а не я, она бы очень обрадовалась.
Одна из тех, кто руководил издевательствами, была уволена, а внимание семьи сосредоточилось на ней.
Насколько приятна могла быть для неё была ситуация, когда даже дворецкий, который обычно смотрел на неё свысока, не смел поднять голову?
Однако…..
'Поздно.'
Я — не Пенелопа.
Вы должны были сделать это, по крайней мере, один раз, до того, как я заняла это тело.
Тогда бы эта жалкая, глупая маленькая девочка простила вам все, в отличие от меня.
'Слишком поздно.'
Когда дворецкий заметил мое искаженное внутренним хаосом лицо, его зрачки расширились.
— Л-леди……..?
В тот момент, когда он почти согнулся пополам в поклоне.
— ….. Да. Как я могу игнорировать чувства моего отца?
Я взяла себя в руки.
— У меня в планах была просто прогулка, но, поскольку я давно туда не заглядывала, подняться наверх — неплохая идея.
Забыла про наворачивающиеся на глаза слезы и снова вернулась поведению высокомерной Пенелопы.
— Веди меня на чердак.
Позже выяснилось, что третий этаж открыли не полностью.
Проходя коридор, я обнаружила большие двухстворчатые двери, ручки которых были перемотаны цепью.
'Скорее всего, это комната героини.'
Апартаменты Пенелопы тоже хороши, но жилище героини, судя по дверям, значительно отличалось от них.
Однако, меня это ни капли не обидело и не расстроило.
'Как с настоящей дочерью и приемной можно обращаться одинаково? Ей нужно было знать свое место.'