– Пойдёшь со мной, малышка? – спрашивает ласково. – Больше не будет боли, страданий и одиночества. Никто не посмеет тебя тронуть пальцем.
Еле-еле киваю.
– Закрывай глаза, освободись.
Он говорил и говорил. А я слушала заворожённо и действительно не чувствовала боли. Из его рук шли тепло и мягкий свет. Глаза сами по себе закрылись. Я перестала чувствовать собственное тело, плыла в невесомости, будто в пушистом облачке. Постепенно свет потух, и сознание отключилось окончательно.
Проснулась довольно внезапно. От громких голосов и звона стекла. Застонав от прострелившей всё тело боли, привлекла внимание собравшихся. Болело всё: от кончиков пальцев до кончиков волос.
– Госпожа, вы очнулись! Какое счастье! – надо мной склонился мужчина со склянками и в очках.
– Где я? – вместо членораздельных слов лишь прохрипела.
– Не напрягайте голосовые связки. Я о вас позабочусь. Хорошо, что Хозиер успел вызвать меня. Мы почти вас потеряли, – тараторя, мужчина подхватил за спину и слегка поднял моё тело. Второй товарищ молча поправил подушки и меня облокотили. – Вот, выпейте это.
С сомнением посмотрела на склянку с бордовой жидкостью и замотала головой.
– Ну что вы, госпожа, я вас точно травить не буду, – нервно хохотнув, этот эскулап передал склянку полуголому молчуну. Мужчина сделал маленький глоток и вернул тару. – Вот видите. Живой-здоровый. Это целебная настойка, чтобы снять боль в теле. Ну же, моя госпожа, не капризничайте.
Со вздохом кивнула и попыталась поднять руку, чтобы взять. Но особо ничего не получилось, и конечность безвольно упала на простыни.
– Не напрягайтесь, – опять улыбнулся мужчина и сам поднёс склянку к губам. Зажмурившись, выпила всё до капли. Настойка оказалась очень специфическая. Она обожгла горло и пронеслась теплом по всему телу. Похоже, на спирте была. Мало того согрела все внутренности, так ещё в голове слегка зашумело, и я расслабилась. – Вот и хорошо, а теперь я проведу диагностику. Вам удобно? Может быть, ещё одну подушку? Или одеяло.
Замотала головой и мутным взглядом уставилась на молчаливого помощника. Он на меня и вовсе не смотрел. Стоял у ног, опустив голову и поджав губы. Очень хмурый, но красивый. Правда, весь в шрамах.
– Я взял на себя смелость вызвать констеблей и написал письмо Его Величеству. Мы быстро разберёмся, кто посмел вас отравить! – продолжил бубнить эскулап, возясь со склянками.
Нахмурилась. Что-то не так. А что не так? Я не знаю, где нахожусь. Почему меня зовут госпожой? Что там за величество и констебли? И кто эти полуголые товарищи? Почему меня это не пугает? И вместо того чтобы выяснить своё местоположение, я нагло таращусь на одного из присутствующих.
Мужчины как-то внезапно замолчали и уставились на меня. Нахмурилась сильнее. А врач, задрожав, упал на колени.
– Что? – выдавив из себя единственное слово, поморщилась и раскашлялась. Очень горло болит.
– Не гневайтесь, госпожа, я для вашего блага старался, – пробормотал мужчина.
Замотала головой и попыталась жестом поднять его. Мужчина выдохнул и встал.
– Вы три дня и три ночи пролежали в беспамятстве и боролись со смертью, – продолжил эскулап и опять протянул какую-то жидкость. Выпила.
Меня как-то быстро потянуло в сон. Обе настойки на голодный желудок разморили ослабленное тело. Молчун подошёл ближе и, с лёгкостью подняв меня, уложил удобнее в центр огромной кровати. Укрыл до самого подбородка одеялом и навис, злобно смотря в глаза. Он буквально всеми фибрами души желал, чтобы я больше никогда не просыпалась. Возмутиться бы, но сил совсем не осталось, и я довольно быстро уплыла в очередную темноту.
Глава 2
Новое пробуждение было поздней ночью. И чувствовала себя намного лучше. Осмотрев тёмную комнату, призадумалась. Что последнее помнила? Авария, ангел, демон. Споры о моей душе и других мирах. Внешнем, подземном, небесном. Третий участник, который обещал спасение. Похоже, это оно и есть? Как-то я спокойно воспринимаю все эти чудеса. Где моя истерика? Скорее всего, просто ещё не отошла от последствий аварии. Хотя врач говорил что-то об отравлении.
Потребности организма не дали порефлексировать. Хотелось облегчиться, и тело затекло так, что мышцы покалывало от невидимых иголочек. Правда вот банально перевернуться и встать не особо получилось. От моей возни зажегся ночник на прикроватной тумбочке, и ко мне подошёл полуголый молчун. Он что, весь день тут торчал? Охранял мой сон? И опять смотрит злобно. Уже поняла, что не нравлюсь. Мог бы смениться с другим фельдшером или одеться. Похоже, недовольство отразилось на лице, и он замер.