— Я здесь его положу или лучше довести его до фургона? Чтобы не таскать руками?
Ристел смотрел со странным выражением:
— Лучше здесь, нехорошо оставлять кровь у дороги. И внутренности тоже оставь тут.
— Хорошо, как скажешь, — Стив вынул нож, положил оленя, зашёл со спины и, завернув ему голову, перерезал горло.
— Мне говорили, что ты умеешь убивать не касаясь, — подходя и помогая потрошить, бесцветно сказал Ристел. — Почему ты убил ножом?
— Ну, не знаю. Наверное, хотел придерживаться традиций. Я не знаю, как бы вы отреагировали, если бы я убил оленя внушением. А потом, убивать мыслью довольно неприятно.
— А ножом убивать приятно?
— Ножом я его не чувствую. Или ты вегетарианец?
— Нет, но я убиваю на охоте. На охоте это добыча, а так, как сделал ты — это было убийство.
— Прости, но у меня не было времени полдня бегать по лесу. Некоторые ритуалы не имеют смысла. При всём моём уважении.
Ристел наградил Стива ещё одним странным взглядом, и вдвоём они отнесли оленя в фургон.
Последнюю часть пути они проехали молча. Гвардейцы притворялись неделимой частью фургона, а Стив держал скан при себе, однако был уверен, что скорее всего четвероногие арны сопровождали их, ничем не выдавая своего присутствия. «Интересно, умеет ли Ристел превращаться? А Имрис?»
Лес кончился, дорога пошла под уклон. Стив вышел и встал за спиной возниц.
Фургон остановился на торгово-гостевой площадке перед деревней, где гвардейцы и остануться.
Стая Вроа встречала гостей, собравшись на широкой земляной тропе и коротко окошенных окраях поля, не вступая на серый инертный пластик площади. Вроарриста среди них не было. Вожак стаи по обычаю не выходит на встречу — к нему надо было идти специально, но, насколько помнил Стив, состарившийся Вроаррист уже не был вожаком. В самой деревне виднелась целая роща звездчатолистых капарбов, и невозможно было определить, которая из этих густых крон принадлежит тем самым трём росткам, посаженным Вроарристом в знак дня рождения двойняшек и их матери Ариш.
— Я - экзекутор Императора, приехал по приказу Императора и по просьбе Вроарриста, чтобы сопроводить его в новую жизнь, — отрапортовал Стив, встав перед толпой.
Толпа нестройно ответила разнообразными приветствиями, но Стив, кроме слов «рука и глаза Императора» услышал и «палач», сказанное где вполголоса, а кем-то и мысленно. Вот он — результат, что к арнам впустили людей. Всего-то полсотни тёток сделали арнеками двадцать лет назад, а человечьи сплетни уже тут. Подождал относительной тишины и продолжил:
— Да, я — палач, но не сегодня. Я — часть Императора и выполняю разные личные и государственные поручения. Сегодня я приехал для официального сопровождения члена вашей стаи на государственную службу, — Стив изобразил общий поклон и широким жестом указал на оленью тушу, выложенную гвардейцами. — Прошу провести меня к Вроарристу, если можно.
Ристел перебросился несколькими словами с пожилой арнекой и пригласил Стива в деревню.
Арны в окружении детишек поволокли оленя под навес, остальные разошлись — жизнь на природе требовала постоянной работы. С крыши общего дома экзекутора обсвистала стайка домашних ртулов. Открывая необъятные пасти, утыканные в два ряда зубами-иголками, насекомоядные белки-летяги меховой волной перелетели на капарб. Стив мысленно их погладил и успокоил. От ультразвукового писка ртулов закладывало уши. Первого ртула принес в стаю Вроаррист и подарил жене, но с тех пор это, наверное, уже десятое поколение… Стив старательно отводил взгляд к реке — у окна спальни должны быть те три дерева, но лучше не видеть… Вон сына видит, и что в этом хорошего?
Аура Вроарриста светилась из одинокого домика над обрывом.
«Выселили?», — подумал Стив. Ристел открыл дверь и пропустил экзекутора первым. Большая центральная комната. Одновременно спальня, гостиная и столовая. Но вместо семейного лежбища по центру стоял маленький квадратный стол, а узкая кровать была отодвинута вбок к стене, почти сплошь покрытой портретами, вырезанными на древесных плашках.
С табуретки у ложа приподнялась арнека:
— Mама?
Стив непроизвольно отшатнулся, но справился с собой и шагнул в сторону, давая войти и Ристелу. Имрис выросла в сильную высокую арнеку с волевыми чертами лица и заметной темной шерсткой на скулах. «Она явно не в меня», — мелькнула мысль.
С подушки приподнял голову совершенно седой арн со всё ещё острым и внимательным взглядом. Из-под редких, но длинных бакенбард виднелось свадебное ожерелье. С прозрачным крилодом.