- Спокойно. Я ей вреда не причинил.
Асепа тихонько заскулила.
- Не кусаться. Не пинать меня. Обращаться ко мне по имени, а не "светлячная падаль". Понятно?
- Уууууу...
- Понятно тебе, Асепа, девочка марсиви?
Линза выдохнула и снова села на железную раму от скамьи.
- Ее полное имя Асептика.
Умо поперхнулся, но прочистил горло и сохранил, кажется, нужный тон.
- Так что, Асептика из марсиви? Ты поняла меня?
Асепа завозилась, но захват был надежный. Она даже голову не могла бы поднять, не причинив себе сильной боли в плече и локте.
- Как меня зовут?
- Ууу... Умо, что ли. Пусти! Пусти, кому сказала!
- И крыса эта моя.
- С..сова проклятая, лупоглазая... ай! Хорошо, твоя, твоя...подавись ты ею.
- Не дождешься, - с этими словами Умо снял захват, на всякий случай ожидая, что злобная Асептика выкинет какую-нибудь штуку. Но она поднялась, отряхнула сор и ушла в угол остановки. Села там и принялась играть с ножом - втыкать его между растопыренных пальцев - все быстрее и быстрее. "Ничего себе", - подумал Умо. - "Надо будет научиться, пожалуй".
- А ты, я смотрю, не такой уж кисель, - заметила Линза, когда Иллатан примостился рядом. - Еду вон добыл... правда, у ребенка отнял...
- Ну, этот ребенок такой... особенный, но да, твоя правда. Ну, надо же с чего-то начинать.
- Ты довольно правильно начал, скажу тебе. Силу она уважает, а это единственное, чем ты можешь ее привлечь. Ты-то для нее выродок пострашнее, чем она для тебя... Давай крысу, я в свой рюкзак положу. Не бойся, отдам потом. Не в руках же тебе ее держать... Да, Асепа особенная... Ее родили по любви.
- То есть? А как еще?
Линза посмотрела на него.
- Ну, в репликаторах, по плану... Ты женат-то был? Свои дети есть?
- Я был замужем. Своих нет пока... все думал - рано еще, и у него не было.
- Понятно.
- Что - "понятно"? Великий народ марсиви не одобряет однополые семьи?
- Дать бы тебе... пинка, но... Ты лишний раз-то языком своим не полощи... Народ марсиви предполагал, что никакого деторождения на Марсе не будет лет двадцать-тридцать, пока не станет ясно, что колония способна выжить. А потом - репликаторы, чтобы меньше риска и меньше потерь... Поэтому однополые, разнополые, полиаморные - какие угодно у нас там были семьи, все-таки больше шести тысяч живых... Но - без детей. Однополых, кстати, было довольно много. После катастрофы... оказалось, что у нас всего один репликатор, и тот работает не очень надежно.. И вот тут началось...
- Что?
- Ну, за это вы уже не в ответе, это чисто наше. Мы - как евреи, изгнанный и отверженный народ книги. Даже многих книг. Учебников, справочников. Но знания умрут, если их не передавать. А для этого нужны дети. А чтобы родить детей, нужны женщины. И нашим женщинам - всем! - пришлось стать... живыми репликаторами.
- Синее небо...
- Ага, понимаешь, я вижу. Да. Это-то ты понимаешь... Не важно, насколько ты умна, амбициозна, что ты умеешь делать. Важным стало то, что ты можешь рожать. Можешь, значит - должна. Ради выживания народа. Сейчас у марсиви, насколько я знаю, около пятисот детей третьего поколения - это значит, что рожают подростки второго, такие вот, как она... и девочек они не обучают почти ничему. Только уходу за больными и домашнему хозяйству. Не все женщины стали матерями, но все, кто смог родить... и до конца, пока хватает сил...
- Но это же... тупик... зачем? Потом же придется снова...
- Если придется, - жестко отвечала Линза. - Если, мальчик. У них... у нас нет выбора. Мы, как евреи, говорим - "В будущем году на Марсе", но нам в это верить еще труднее, чем было евреям верить в свой Иерусалим... У нас там просвещенный, очень просвещенный патриархат. Женщин марсиви уважают. Они спасительницы народа. Но выбора пути в жизни у них больше нет. И это страшно.
- Там - это где?
- Там, - Линза махнула рукой куда-то на запад. - Марсиви бежали от людей. Они живут "фермами", самые большие колонии - в горах, там нам легче дышать, от избытка кислорода нам не очень хорошо...
- Чего же вы ждете? На что надеетесь?
- Ни на что. Есть какие-то планы... строительство корабля... но это... практически нереально без помощи, а помощи нет и не будет. А даже если бы и была вдруг - мы от "светляков" ее и не примем, скорее всего. Наша вера - Марс... А он недостижим. Ты понимаешь, светлячок? Понимаешь? В какой мы ловушке?
- Понимаю... И не могу поверить...Это... слишком жестоко, как по мне. А ты?
- Что - я?
- Ты почему одна?
- Я не одна. У меня есть Асепа.
- Нет, я о том, что ты не на ферме...
- Я не смогла. Мадизен родила Асептику, потому что они с Инго были любовниками еще в школе... но после этого ей не разрешили вернуться к мужу... Все, чем сейчас занимаются наши генетики - это вычисляют, кому с кем спать и кому от кого беременеть... Мади не повезло, она очень плодовитая оказалась, родила и выносила еще троих от разных мужчин - от кого указали, а четвертый ребенок ее убил... Я не смогла. Не захотела так. На счастье, я не беременела. Поэтому меня отпустили. Были и такие, кто говорил - пусть я иду на все четыре стороны и пусть я там сдохну, раз не могу выполнять Программу...ресурсов мало, народ не может кормить тех, кто уклоняется от долга...
- Значит, ты...
- Значит, я просто одинокая старуха марсиви. Ведьма в червячьем поселке под Лалангом. Я там, кстати, неплохо устроилась, детишек мной пугают, конечно, но зато и уважают по-своему, вон, даже участковый мне обязан кое-чем, так что милостиво предупредить пришел... Чужие-то стражи могут в зомби и на поражение пальнуть, а им своей "дохлой курулевы" лишиться неохота, небось...
- А девочка?
- Асепа ушла со мной. Ее все равно числят генетически неполноценной - брак был без проверки, что-то там не сложилось... ну, не знаю, может, они и правы... Она очень странный ребенок, жестокий... она живет в подземельях, водится с человеческими детьми, других-то нет...Ненавидит их - и водится с ними, потому что в одиночку невыносимо, но это такие дети, тане... Даже я их побаиваюсь, а я очень мало чего боюсь... Она живет одним днем. Нет у нас надежды. Ну, да ладно, ее и не было никогда. Жизнь с надеждами закончилась, но смерть - это еще не повод... О, а вот и бус, что-то нам везет сегодня.
***
Наступила первая ночь Умо в Нижнем мире. Пахло больше сыростью и запустением, чем разложением или плохим бытом. Улицы были освещены очень скудно, но троих беглецов это вполне устраивало. Небольшой городок они прошли почти насквозь и вышли к огромному пустырю, огороженному проломленным во многих местах забором. Кое-где внутри забора торчали одинокие светильники, и было видно что там - руины какого-то промышленного предприятия. Умо засмотрелся, Асепа дернула его за руку. Вскоре впереди показалась улочка - три целых дома и еще несколько в разной степени разрушенных. В окне первого этажа на углу мигал огонек. Он был не электронный и даже не электрический. Линза постучала в стекло каким-то странным стуком, видимо, условным. Огонек мигнул и погас совсем.