Старик был доволен шоу, и я должен признать, что это было лучшее, что мы когда-либо делали. Корбот-гимнаст был прекрасной визитной карточкой; мы получили его из большого шоу благодаря чистой удаче. Джим Долан, главный клоун, всегда привлекал внимание. У нас были прекрасно поставленные номера с животными, а также множество новинок. А Священный слон Джадхора, чтобы быть справедливым, стал известен еще до того, как публика его увидела.
У нас была частная машина для животного и трех его сопровождающих; два индуса радостно заулыбались, увидев его, и даже Лила была слегка ошеломлена его великолепием. По прибытии под холст зверь был установлен на превосходной новой платформе в центре, и с его шкурой, недавно намазанной маслом, он выглядел просто превосходно.
Толпа, посетившая зверинец в день открытия, была поражена. Они смотрели бесстрастно на индусов и положительно на Лилу в ее белом праздничном платье. Раджа, которого они не видели, трясся в своей комнате за закрытыми дверями.
У меня не было времени даже вспомнить о суеверном трусе. Я становлюсь как ребенок, когда новое шоу открывается каждый год, и старик ничем не отличался от меня. Мы сидели в нашем боксе и просто сияли от радостного волнения, когда грохот труб объявил о Великом выходе.
Наша процессия была восточной — арабские всадники, египетские провидцы на верблюдах, красотки из гарема на слонах, калифы и султаны на украшенных драгоценностями носилках. В конце появился Священный белый слон Джадхора, самый могущественный из всех. Великое серебряное животное двигалось с какой-то чудовищной красотой; королевское достоинство Ганеши дополнялось ритмом громовых барабанов. Оба индуса вели его, но Лилы не было. Огромный прожектор следовал за каждым их шагом, как и взгляды толпы. Я не могу этого объяснить, но было что-то в этом животном, что «отличалось слаженностью». У него была красота — и это неземное величие, которое я заметил. Это был на самом деле священный слон.
Процессия исчезла. Шоу продолжалось. Гладкие черные пони выскочили на арену, и хлысты затрещали в веселых ритмах с их копытами. Музыка изменила свой темп; клоуны появились в свой первый выход. Аплодисменты, смех и ритмичный грохот оркестра. Волнение, когда жонглеры соперничали с труппой тюленей в ловком соревновании.
Звездные акты приближались, и я слегка толкнул старика локтем, привлекая его особое внимание.
С грохотом барабанов большое пятно в центре арены вспыхнуло, когда другие огни были притушены. Алонзо Корбот, звезда трапеции, выскочил из-за занавеса. Его белое тело промелькнуло по краю арены и переместилось к канатам у основного шеста, где его уже ждал партнер.
Малые барабаны загрохотали, когда два исполнителя начали подниматься вверх, вверх, вверх — на шестьдесят футов над помостом и ареной.
Теперь они качались, серебряные тела на серебряных кольцах, в холодном чистом свете, который наполнял пустоту под куполом. Толчок — полет — парение; ритмично поднимаются, стремительно падают. Темп в каждом движении хватающих рук, даже в ногах, которые танцуют в пустом воздухе.
Корбот был чудом; я видел, как много он работал на репетиции, и никогда не уставал наблюдать за совершенством его движений. Он хорошо тренировался, я это знал; и он никогда не соскальзывал. Он ловил своего партнера за руку, запястье, локоть, плечо, шею, лодыжку. Ногами, которыми цеплялся за кольца, он стрелял туда-сюда, как человеческий маятник, а его партнер кувыркался через пространство в его ожидающие руки. В точно выверенную долю секунды они встречались в воздухе; ошибка во времени означала неминуемую смерть. Здесь не было сетей — это было хвастовство Корбота.
Я смотрел, старик смотрел, зрители смотрели, как двое мужчин порхали, словно крошечные птицы в вышине. Птицы? Это были демоны с невидимыми крыльями в красном свете, который вспыхнул в кульминации этого действия. Настало время, когда Корбот и его партнер оба отпустят кольца, выпрыгнут в это головокружительное пространство и совершат полное сальто в воздухе, а затем схватятся за кольца на противоположной стороне от их нынешнего положения.
Барабаны словно сошли с ума. Красный свет освещал этот маленький ад в большом пространстве, где двое мужчин ждали; их нервы и мышцы были напряжены.
Я почти чувствовал это сам — этот момент страшного ожидания. Мои глаза напряглись в малиновой дымке, ища его лицо в вышине. Теперь он улыбался; он готовился прыгнуть…
Барабаны, тарелки гремели. Все замерли в ожидании. Руки Корбота были готовы схватить своего партнера в вихревом пространстве — или не так? Боже мой, нет, они болтались вдоль его тела! Промелькнуло размытое пятно, пересекло пустое алое пространство света, а затем исчезло. Что-то ударилось в центр арены с глухим звуком. Кто-то закричал, оркестр разразился отчаянным маршем, и вспыхнули огни. Я увидел, что партнер Корбота Виктуар спасся, схватив кольцо как раз вовремя, но мои глаза не задержались на нем. Они сосредоточились на земле, в центре арены, где что-то лежало в малиновой блестящей луже.