Выбрать главу

— Дело вовсе не в этом, Серж. Хотя, в общем-то, и приятно читать об этой эпохе и это помогает не забывать о ней, но я совсем не намерен стать кандидатом в один из анклавов прошлого. Жить в таких местах можно только в том случае, когда имеешь уйму денег, а у меня их нет. Кем бы я там мог быть — да все тем же конюхом или лакеем, каким и был раньше, но такого рода жизнью я сыт по горло был в то время и у меня нет ни малейшего желания туда возвращаться. — Он захлопнул книгу и опустил в ящик письменного стола. — Ну как там у вас, Серж? На сей раз повезло?

— Нет.

— Вот незадача! — Гренме был абсолютно искренен в проявлении своего сочувствия. — А что еще другого можно ожидать от знахаря? Чуда?

Серж пожал плечами. Его нисколько не смущало обсуждение его неполноценности. В эпоху, когда люди испытали тысячу различных периодов существования каждый, терпимость приобрела особенно важное значение.

— Вам нужен кто-нибудь из классных операторов Института Жизни, — произнес Гренме. — Мэйн или Клаудер. Числятся среди наилучших.

— Судя по тем деньгам, что они берут, они действительно лучшие. Вот только я не в состоянии заплатить то, что они запрашивают.

— Но ведь это всегда можно сделать под залог, — предложил Гренме, однако, увидев затем выражение лица капитана, поправился. — Что ж, вам виднее. Решать вам, а не мне.

— Верно. — Серж решил сменить тему. — Есть что-нибудь интересное?

— Да не очень-то. На рынке поймали карманника, и нам пришлось спасать его от гнева толпы. Двое подростков сорвали пломбы с регуляторов скорости и устроили гонки по Десятой Авеню. На Хомер-Роуд избили и ограбили какого-то мужчину, но жизнь его вне опасности.

— На Хомер-Роуд? Это ведь где-то неподалеку от Алсатии?

— На самой окраине.

— Тогда он сам напросился на это. Нас это нисколько не касается — сам должен следить за тем, чтоб его не убили. Что-нибудь еще?

— Пьянчужке вздумалось не расплатиться после очередного захода в заведение и дать деру. Погоня охватила почти весь третий сектор. Вот и все, пожалуй.

— Погоня! — Серж нахмурился. Он ненавидел неожиданные, непредсказуемые вспышки ярости, заставлявшие по какой-то неизвестной причине охваченную паникой жертву спасаться бегством от истеричной, непрерывно возрастающей толпы. — Его настигли?

— Ее, — поправил Гренме. — Это была женщина. Нет, ее не настигли, нам удалось подоспеть как раз вовремя, чтобы спасти ее.

— Хорошо. — Теперь Серж уже совсем спокойно глядел на утыканный шпильками план города. Вполне нормальный день, не о чем особо беспокоиться и нет ничего такого, за что следовало бы сразу же браться. Финансовое ведомство позаботится о карманнике и о жертве погони. Избитому мужчине нечего надеяться на возмещение нанесенного ему ущерба. Двое лихачей будут наказаны в соответствии с правилами дорожной безопасности. К незадачливой пьянчужке у полиции нет никаких претензий.

Спокойный, лишенный особых событий день.

Его взгляд поймал улыбку Гренме.

— Значит, больше ничего?

— Ну… есть еще одно, совсем пустяковое дело. — Гренме, казалось, растягивал удовольствие, получаемое от какой-то известной только одному ему шутки. Взяв листок со стола, он протянул его капитану. — Мэр хочет, чтобы вы отправились в Институт и рассмотрели в качестве арбитра один спор.

— Мало ли чего он хочет! — Недовольно воскликнул Серж, глядя на листок в руке. — Какое мне до этого дело? В мои функциональные обязанности вовсе не входит объявление кого-нибудь несостоятельным должником.

— Возможно, так оно и есть, — согласился Гренме, — однако Старик считает, что как раз вы в состоянии уладить этот спор. Речь идет о тех троих, что были оживлены после длительного нахождения в замороженном состоянии. Именно поэтому он считает, что это входит в круг ваших обязанностей.

Серж недовольно пробурчал что-то себе под нос. Временами мэр заходит слишком уж далеко в своих логических построениях.

Когда он прибыл, его уже ждали. Трое в креслах вдоль одной из стен, секретарша и главный бухгалтер. Серж кивнул всем, затем обратил взор на пробужденных. Все они казались вполне обычными, может быть, только повыше и чуть потяжелее большинства, а женщина — женщина оказалась красавицей.