— У нас имеются люди и желание, но у нас нет знаний, — сказал Макдональд. Чем спокойнее он говорил, тем слабее ощущался его провинциальный акцент. — Вы располагаете такими знаниями. С вашей помощью мы сможем сломать силу Гильдии. Мы станем независимыми от нее. Мы даже сможем организовать вылазки за добычей в города, расположенные южнее. Дружище! Вы должны согласиться!
— Нет.
— Но ведь я объяснил, насколько сильно мы в вас нуждаемся. Неужели вам это не понятно?
В голосе Макдональда начало сквозить отчаяние. Брэд же оставался все таким же невозмутимым.
— Я в состоянии понять ваше положение, — сказал он. — Но меня ничто не заставляет согласиться с вашим предложением. Пока что. Прежде всего, мне хотелось бы тщательно все это обдумать.
— Ладно. — Макдональд заметно подуспокоился. — Мой корабль будет здесь еще какое-то время, так что у вас есть время на размышление. — У самой двери он в нерешительности приостановился. — Вот только хорошенько призадумайтесь, дружище. На севере вас будут обхаживать как короля. Учтите это.
— Обязательно, — сказал Брэд. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Оставшись один, Брэд действительно глубоко задумался над предложением горца. Перспектива была очень заманчива, однако он не питал особых иллюзий. Макдональд был искренен, но придерживался совершенно иной системы ценностей. В феодальном обществе горцев Брэду будет ненамного лучше, чем украшенному золотыми побрякушками рабу, не способному ни на что иное, кроме повиновения.
Но разве это будет так уж сильно отличаться от его нынешнего положения?
Он тяжело вздохнул и стал рыться в карманах. Вся оплата за его труд свелась к нескольких мятым купюрам и горсти монет, которых хватит только для того, чтобы протянуть впроголодь еще одну неделю. Но недостаточно для того, чтобы приобрести костюм. И даже речи не могло быть о том, чтобы начать выплачивать числящуюся за ним задолженность. Наступило время, когда уже нельзя было продолжать осторожничать дальше.
Игральные кости, как кубики из слоновой кости, плясали на изумрудно-зеленом море игрового стола.
— Четыре, — монотонно прогнусавил крупье. — Выигрышная комбинация — четыре.
Брэд внимательно следил за тем, как объявивший ставку игрок сгреб кости, встряхнул их, стал нашептывать им древнее, как сам мир, заклинание тех, кто осмеливается бросить вызов богам случайности.
— Не подведите, малютки, подарите мне эти четыре. Сделайте это для вашего папочки. Весело катитесь по зелени стола и остановитесь на четверке. Прошу вас, пожалуйста…
Четыре. Куб имеет шесть граней — вероятность выпадения любого числа одной шестой или, на языке профессиональных игроков, шесть против одного. При бросании двух костей возможны одиннадцать различных комбинаций суммы выпавших очков. Шанс выбросить четверку — один против двенадцати.
Намного больше шансов — один против шести — семерку, означающую немедленный проигрыш делающего ставку.
Теория вероятности, отметил про себя Брэд, на стороне игорного дома.
— Один империал против играющего. — Брэд опустил на стол купюру. Какой-то толстяк тут же ему ответил, после чего все стали ждать, когда остановятся быстро несущиеся по зелени стола кости.
— Шесть — ставка «четыре».
— Еще раз.
— Пять — ставка четыре.
— Еще раз.
— Четыре — не зря старался. Выигрывает бросающий.
Брэд только провел взглядом проигранные деньги.
Снова прикинул в уме вероятность и объявил свою игру. И снова проиграл. Затем опять сделал ставку и выиграл. Еще раз выиграл. И проиграл. А потом опять выиграл.
Через час он отошел от стола. Он потерял половину имевшихся при нем денег и на собственном опыте познал, что удача не подчиняется законам теории вероятности. Подсчет шансов никак не мог обеспечить гарантированный выигрыш.
В том случае, если он не в состоянии резко сократить количество возможных комбинаций.