Помолчав, он продолжил.
- Говорят, что в этих горах множество подземелий и в одном из них заточён демон. Бывший эльф, предатель, и если он освободится, то уничтожит этот мир. Никто его не видел, и не один из кланов не находил это подземелье.
- И как это связано с нашим заданием?
- Никак, но это страшное место, ты только попал в игру и ничего не понимаешь. Но для меня это не игра. Это жизнь. Жестокая и страшная. На земле было гораздо лучше.
Мы коротали время разговором, пока ехали по ухабистой дороге. Мы не останавливались на обед, перекусив сухим пайком. Только к вечеру, уже в сумерках, мы доехали до нужного места. Заметно похолодало.
Десятник приказал разбить лагерь покормить коней и замаскировать палатки ветками. Уже в темноте нам выдали паёк на ужин и объявили отбой. Тело ныло от целого дня, проведённого в телеге. До чего же реальны синяки на теле, отбитом о борт. Голова болела нестерпимо, поэтому, закончив все дела, я без разговоров залез в палатку и лёг. Сил разбираться с Пеплом не было. Деревья молчали, и я заснул почти мгновенно.
Утром никаких сообщений не было, но негативный эффект на выносливость исчез. Разбудил меня стражник, зашедший в палатку. Дал нам десять минут на сборы и завтрак. Я вышел из палатки и ошеломлённо замер. Вчера я не видел той красоты, что открылась мне в лучах утреннего солнца. Мы разбили лагерь на поляне, окруженной лесом. Лошади и телеги остались в низине недалеко от дороги. Тут же начиналось волшебство. Деревья словно светились изнутри, переливаясь всеми цветами радуги. Воздух имел чарующий цветочный аромат с неуловимыми нотками чего-то знакомого. Если возле лесопилки трава была истоптана и жёлто пожухлого цвета, то тут она была ярко-зелёной.
- Разбирайте топоры, выдвигаемся через минуту.
Десятник опять подал голос и отвлёк меня от созерцания. Мы похватали инструмент и пошли за Харитоном, он на меня даже не смотрел со вчерашнего разговора. Половина стражи пошла с нами, а вторая – осталась в лагере.
Мы прошли не больше километра, и на глаза начали попадаться новые деревья. Они сильно отличались от увиденных ранее, кора была тёмно-синего оттенка, а стволы высотой не превышали 3-4 метра.
- Каждый берёт себе по дереву, за день вам нужно срубить по два на каждого.
Послышались смешки.
- Да смейтесь, смейтесь – это волшебное манодрево и срубить его не так просто. Я посмотрю на вас, когда вы пробьётесь через его кору. Перерыв будет только на обед.
Все стояли, внимательно слушая бригадира.
- Ну что стоите, начинайте!
Харитон явно был не в духе, обычно он не повышал голос.
Десятник, его кстати звали Холодов тоже решил подбодрить нас.
- Если кто-то попытается сбежать – стража будет стрелять в спину, и возродитесь вы в лагере. И это ещё не всё: кроме мучительной смерти от потери крови, ваш срок нахождения на работах увеличится на месяц. Хорошего дня, работяги.
Почему они нас всегда называют именно работягами? Все вопросы вылетели из головы, когда я нанёс первый удар топором по дереву.
Вами получен урон 1. Жизни 199/200
Выносливость, влияющая на здоровье, у меня достигла 20 пунктов: каждый пункт давал 10 единиц здоровья. Также выносливость влияла на шкалу усталости. Сила 15 пунктов, она влияла на урон и количество веса переносимого в сумках.
И ловкость 11. К чему это всё? Да то, что ударив топором я даже не снёс 1% появившейся шкалы прочности дерева. А боль, хоть и отняла всего одну жизнь, была как неслабый удар током, не один такой я получал на прошлой работе. Стоп, на какой такой работе? Воспоминания, колыхнувшись, быстро ускользнули. Ну, ладно, за работу. Каждый удар отзывался болью, все нервные окончания било током. Не сильно, но настойчиво. Жизни утекали, солнце приближалось к зениту, и очарование этого место окончательно сошло на нет. Пот, льющийся ручьём, ток и мозоли на руках мало кого обрадуют. К обеду срубить дерево я не успел: мне осталось 15%. Никто между собой не разговаривал, все попадали, где стояли и принялись уплетать паёк – сейчас он казался мне самым вкусным блюдом, что я когда-либо пробовал. Хотя я не помню, что я ел до того, как попал сюда. Быстрый перерыв закончился, и я вновь вернулся на каторгу. Теперь каждый удар вызывал шум в голове, обрывки слов и ароматы. Голова, казалось, наполняется электричеством и ещё чуть-чуть и взорвётся. Я уже неистово рубил ствол, не замечая ничего. Последний удар почти прорвал плотину памяти. Перед глазами всплыло имя: ЕВА. И я потерял сознание. Очнувшись, я получил кучу сообщений.