— Вы меня поняли или нет? Пусть один из вас ведет меня во двор, а остальным — убраться с дороги. И передайте пилоту, чтобы не задерживался и не вздумал строить из себя героя. Стреляю во всех, кто будет делать резкие движения. В меня стрелять не советую, потому что тогда вы лишитесь своего мудрого руководителя.
Корсаков, подталкивая Старца, решительно двинулся вперед. Толпа в дверях оцепенело взирала на него, но расступилась при его приближении. Он услышал бормотание за спиной и, не оборачиваясь, цыкнул:
— Молчать, собачьи дети! А ну живо одного вперед!
Старец отчаянно замычал. Один из секретарей, приняв это мычание за приказ, выскочил вперед и, поминутно оглядываясь, засеменил по коридорам.
— И без глупостей у меня! — обратился к нему Корсаков, пригрозив пистолетом. — Не вздумай петлять, веди кратчайшим путем, не то пристрелю!
Дорога во двор и впрямь заняла куда меньше времени, чем путь из темницы Корсакова до кабинета Старца. Двери скоростного лифта отсекли Корсакова, его пленника и секретаря от следовавшей за ними толпы, вздыхавшей, шаркавшей подошвами и ужасно действовавшей Корсакову на нервы. Лифт бесшумно скользнул вниз, через минуту двери его раскрылись, и перед Корсаковым предстал широкий туннель, освещенный электричеством, в конце туннеля— двор, посреди двора — вертолет с работающим двигателем и над темной стеной — синее солнечное небо. Во дворе стояли кучки настороженных низаритов с оружием на изготовку, при виде плененного Старца издавшие страдальческий вопль.
— Не бойтесь, — успокоил их Корсаков, пятясь к вертолету. — Будете хорошо себя вести — ничего с ним не случится.
Уже оказавшись в вертолете, Корсаков прощальным жестом поднял руку с гранатой, дабы низариты могли хорошенько ее рассмотреть, и скомандовал в шлемофон по-русски:
— Трогай!
Пилот недоумевающе повернулся к нему.
— Летим, — перевел Корсаков, — неужели непонятно?
Двигатель взревел, и машина оторвалась от земли. Снизу на нее тупо таращились низариты. Корсаков с трудом преодолел искушение отправить им гранату в качестве прощального подарка. Вертолет, набирая скорость, помчался к синеющим вдалеке горам. Корсаков поинтересовался у пилота:
— А что это у вас машина так странно раскрашена — не то тигр, не то осиное брюшко?
— Это для того, чтобы все опознавали наши машины и не нападали на них — ни пограничная стража, ни моджахеды, ни шурави...
— «Шурави» — то есть советские? — удивился Корсаков. — А с ними-то вы как договариваетесь?
— Мы договариваемся с Тураном Исмаилом, — назвал пилот имя знаменитого вождя моджахедов. — Потом он передает наши просьбы шурави. Те боятся его и делают все так, как он скажет.
— Вот и хорошо, — умиротворенно произнес Корсаков. — А то я волновался, как мы перелетим границу. Что ж, тогда останется ваш старичок цел и невредим. Дайте-ка мне карту...
Вертолет приземлился уже на иранской территории в точке, указанной Корсаковым, неподалеку от шоссе. Выпрыгивая на землю, Корсаков не опасался никакого подвоха, потому что машина не была вооружена, а кабину и одежду пилота Корсаков тщательно обыскал. Гранату он выбросил по пути и видел, как далеко внизу в пустоте полыхнуло облачко взрыва и мгновенно исчезло на ветру. Ему пришлось отобрать у пилота карту, чтобы не заблудиться в незнакомой горной местности, тем более что до Сеидабада ему предстояло прошагать около сотни километров. Глубоко залетать в иранское воздушное пространство Корсаков после совещания с пилотом не решился, дабы не подвергнуться атаке армейских истребителей. Вертолет приземлился на небольшой площадке в ущелье, и Корсаков на прощание сказал пилоту:
— Рекомендую сразу лететь домой. Я хоть и ничтожество, но довольно зловредное — не стоит из-за меня рисковать таким большим человеком, как наш старик. — И Корсаков дружелюбно потрепал по плечу Горного Старца, нахохлившегося и впавшего в апатию. Пилот только тупо кивнул. Когда вертолет оторвался от земли, Горный Старец наконец решился вытащить изо рта обрывок чалмы и, глядя вниз на Корсакова, злобно заорал:
— Ты нигде от нас не скроешься! Мы тебя и под землей найдем, и тогда ты пожалеешь, что родился на свет!
Вертолет взмыл в высоту, и Корсаков, проводив его взглядом, с удовлетворением отметил, что удалился он в направлении границы. Успокаиваться, конечно, не следовало. Горный Старец и из-за границы мог связаться со своими людьми и натравить их на беглеца. «Горный Старец, тоже мне! — презрительно подумал Корсаков. — Вульгарный, алчный старикашка-скандалист с мелкоуголовным прошлым — таких в Бруклине пруд пруди. Не осталось, похоже, в мире ничего возвышенного и романтического». И Корсаков зашагал по ущелью, которое через пару километров должно было вывести его к шоссе.
Через сорок минут, вскарабкавшись по крутому откосу, Корсаков оказался на обочине шоссе и зашагал по ней, оборачиваясь на шум моторов. Мимо него проползали на подъем тяжелые грузовики, но он не обращал на них внимания и вышел на дорогу, только завидев внизу, в ложбине шоссе, красный джип «Тойота». Когда джип приблизился, Корсаков разглядел, что, кроме водителя за рулем, в машине никого нет. Властным жестом Корсаков поднял левую руку, а правую положил на рукоятку заткнутой за пояс «беретты». Водитель, привыкший к частому появлению на шоссе всевозможных патрулей в военной форме, дисциплинированно затормозил и опустил стекло, которое было поднято из-за ветра, задувавшего в кабину. Корсаков направил на него пистолет и негромко приказал:
— Пересядь. Я поведу машину.
— Господин, я простой крестьянин, везу овощи из долины в Мешхед, — забормотал бородатый водитель. — Кроме этой машины, у меня ничего нет, и без нее мне никак не прожить...
— Не хнычь, — сказал ему Корсаков, садясь за руль, — никто не собирается отбирать у тебя машину. Около Сеидабада я тебя отпущу.
— Около Сеидабада?! — вскричал крестьянин. — О Аллах, сколько бензина!..
— Я очень хорошо тебе заплачу, только не выводи меня из терпения, — сказал Корсаков. — Сиди тихо и молчи.
Корсаков дал газу и помчался вперед. На спидометр он не смотрел, зато крестьянин не сводил с него расширенных глаз, а на поворотах, которые «Тойота» проходила на двух колесах, страшно раздражал Корсакова прерывистыми вздохами и бормотанием молитв.
— Где тут обычно стоят посты? — обратился к крестьянину Корсаков.— Предупреди меня!
— Уже скоро будет пост, господин, — смиренно ответил крестьянин. Корсаков кивнул и сбавил скорость. Они проползли мимо развилки под внимательными взглядами людей в военной форме, но без Знаков различия — видимо, из корпуса стражей исламской революции. Старший внезапно что-то закричал и махнул рукой. Корсаков нажал на акселератор. В зеркало заднего обзора он видел, как четверо военных, подхватив оружие, прыгают в стоящий у поста армейский джип. Затем преследователи скрылись за поворотом шоссе, огибавшего скалу, но тут же возникли вновь. Мимо с ревом проносились встречные машины, на поворотах казалось, будто «Тойота» вот-вот вылетит прямо в синюю пустоту, но в последний миг визжали покрышки, и джип, каким-то чудом не опрокидываясь, вставал всеми колесами на дорогу И вновь устремлялся вперед. Джип с преследователями не приближался, но и не отставал, после каждого поворота упорно возникая в зеркале заднего вида. «Черт, надо что-то делать, — подумал Корсаков. — Нельзя объезжать Мешхед с погоней на хвосте». Пройдя очередной поворот, он увидел мчавший навстречу очередной тяжелый трейлер. Мгновенно все рассчитав, Корсаков вильнул на встречную полосу прямо в лоб грузовику. Громадная кабина трейлера стремительно росла, заполняя собой все пространство, но в последний миг Корсаков отвернул еще левее, и «Тойота», описав дугу по крутому откосу, так что борт ее приходился почти перпендикулярно земле, обогнула грузовик и вновь с грохотом вылетела на шоссе. Водитель грузовика, увидев мотнувшуюся прямо ему в лоб легковушку, крутанул руль, пытаясь избежать столкновения, и оказался на встречной полосе. В следующую секунду из-за поворота по этой самой полосе вылетел военный джип. Солдат-водитель, поворачивавший руль влево, инстинктивно вывернул его еще сильнее, не успев при этом сбавить скорость. Джип вынесло бортом поперек дороги, и он непременно перевернулся бы, если бы грузовик, пытавшийся уйти на свою полосу, не нанес ему страшный удар в заднюю часть кузова, от которого он завертелся волчком. Все, кто находился в машине, взлетели в воздух и, кувыркаясь, как огромные куклы, скрылись за кромкой обрыва. Вслед за ними, пробив ограждение, туда же вылетел джип. Грузовик, виляя от одной обочины к другой, скрылся за поворотом, но грохот и звон, донесшиеся вскоре оттуда, свидетельствовали о том, что шоферу так и не удалось справиться с управлением. Корсаков притормозил у края пропасти и посмотрел назад. Он увидел, как джип, пролетев несколько десятков метров по воздуху, ударился о скальный уступ и от него брызнули обломки. Изуродованную машину подбросило вверх, но затем она все быстрее и быстрее понеслась вниз, задела за следующий уступ и взорвалась. Клубящийся дымно-огненный шар, сопровождаемый дождем горящих обломков, рухнул на дно ущелья и развалился там на белом каменистом наносе большим чадным костром. На уступе, выдававшемся из отвесной базальтовой стены, Корсаков заметил зеленоватое пятно — тело одного из своих преследователей. «Интересно знать, как его оттуда снимут», — подумал Корсаков, смерив взглядом отвесные кручи, и тронул «Тойоту» с места. Ближе к Мешхеду Корсаков пересадил крестьянина за руль: не потому, что боялся погони, а потому, что не имел водительских прав и не хотел неприятностей с полицией. Его преследователи наверняка никому не сообщили о том, что сели ему на хвост: вряд ли им хотелось делить с кем-то награду, обещанную Горным Старцем. Что же касается шофера грузовика, то, прежде чем он успеет сообщить полиции о красной «Тойоте», водитель которой повинен в аварии, они уже доедут до места, а потом полиция ничего не докажет: в этих местах каждая третья машина — красная «Тойота». Размышляя таким образом, Корсаков машинально командовал, куда ехать. Мелькнул знакомый дорожный указатель, по правую руку остались мечети и модерновые коробки Мешхеда. Корсаков еще раз объяснил крестьянину, как ему следует ехать дальше, и закрыл глаза. Он умел отдыхать,, удерживаясь на грани между сном и бодрствованием, так что теперь, с виду погрузившись в дремоту, он продолжал контролировать движение машины и поведение своего водителя. Руку Корсаков на всякий случай держал на рукоятке пистолета, чтобы крестьянину не пришло в голову взбунтоваться. Время от времени Корсаков размыкал веки.и косился на шофера. Тот вел машину ровно и неторопливо, с крестьянской расчетливостью и, похоже, не помышлял о сопротивлении, мечтая лишь благополучно доехать до места и там отделаться от опасного пассажира. «Тойота» свернула в ущелье, затем вырвалась на простор долины, пересекла по мосту реку, миновала контрольный пункт, где не замечалось никакой жизни, и запетляла по улочкам Сеидабада. Полицейский на центральной площади проводил машину изучающим взглядом — чем-то она привлекла его внимание, однако остановить ее поленился. Корсаков не боялся здешней полиции — у него было с собой удостоверение сотрудника фармацевтической компании, но ему очень не хотелось терять время на разбирательство, поскольку он смертельно устал.