— Каком? — изумилась кухарка.
— А что, у неё не один? — спросил Бережицкий.
— А что, она не делится с тобой новостями? — следом задал вопрос Бубнов.
— А что, должна? — не осталась в долгу кухарка.
— А что, ты с ней не в одной квартире проживаешь?
Ульяна зло посмотрела на молодого полицейского и увидела в нём скрытого врага.
— Если бы я следила за всеми новостями, то мне недосуг было бы готовить.
— Это так, но неужели ты с ней ни о чём не разговариваешь?
— Некогда мне с ней лясы точить, — злость так и прорывалась сквозь ту любезность, которую Ульяна хотела изобразить перед полицейскими.
— Не знаю, — задумчиво произнёс Иван, пригладив и без того ровно лежащие волосы, — а вот она нам о твоём сыне Григории поведала. Говорит, загляденье молодой человек, — Бубнов отметил, как тень беспокойства пробежала по лицу собеседницы, — заботливый, говорит, мать не забывает, частенько в гости приходит…
— Врёт она всё, на меня наговаривает.
— Как это врёт? Неужели матери неприятно, когда сын в гости захаживает?
Женщина умолкла, явно искала отповедь.
— Давно его не видела, — наконец выдавила из себя кухарка, — далеко ему и накладно из Выборга сюда ездить. Катька путает всё, это к ней, когда хозяев дома нет, этот самый, как его, — обрадовалась, словно вспомнила имя, — вот, Пашка захаживает, и он её у дома, когда пожар случился, ждал, — с нажимом произнесла онаи добавила торопливо: — А сына я давно не видала.
— Не видала так не видала, большой беды в этом нет.
— Вы, господин Бережицкий, — фамилию Геннадия Петровича произнесла без ошибки, словно неоднократно повторяла, — к хозяевам или как?
— К хозяевам, — кивнул головой полицейский надзиратель, — вот принёс неприятную новость, что они сами виновны в пожаре.
— А что ж вы про сына моего спрашивали? — вырвалось у кухарки, но она тут же прикусила язык и несколько раз перевела взгляд с одного собеседника на второго.
— Когда приносишь плохую весть, всегда хочется отсрочить разговор, вот и идёшь словно на плаху.
— А-а, — протянула Ульяна, — да вы не бойтесь, хозяева у нас добрые.
— Вы, Геннадий Петрович, несите весть господам Елисеевым, а я уж подожду вас на улице, в портерной.
— Всегда вот так, — пробурчал Бережицкий, приняв правила игры у младшего товарища, — как хорошую весть, так ты, а как… — и, махнув рукой, направился к Егору Ивановичу.
К хозяевам Геннадий Петрович так и не зашёл — в тот час, когда полицейские беседовали с кухаркой, господин Елисеев с супругой укатили на встречу со старыми приятелями.
В портерной, находившейся на противоположенной стороне от дома погорельцев, Бубнов устроился за столом, стоящим у окна, и с интересом поглядывал на арку. Из неё, по расчётам Ивана, должен был появиться либо гонец, либо сама Ульяна. Первым вышел Бережицкий, и не успел он пройти к столу, за которым наслаждался пивом Иван, как из-под арки выбежал малец лет десяти, в шапке-ушанке с торчащим вверх ухом. Через десяток шагов остановился, оглянулся на дом, покачал головой и дальше начал фланировать по улице прогулочным шагом.
Полицейские переглянулись — во взгляде Бережицкого читалось удивление, смешанное с уважением, — и, не говоря ни слова, направились за мальцом.
5
Господин Горчаков, невзирая на потрясение от наглого налёта преступников, не сказался больным, а убыл с самого утра на службу. В квартире оставался Ефим.
Когда в дверь кто-то позвонил, слуга Андрея Николаевича струсил и на цыпочках, сняв туфли, прокрался ко входу и стал прислушиваться к звукам на лестничной площадке. Но, к своему несчастью, ничего не услышал — ни звуков, ни голосов. Потом набрался смелости и отворил замок. Резонно рассудив, что бандиты два дня подряд одну и ту же квартиру грабить не будут. И хозяин спуску не даст, если он не узнает, кто приходил и зачем.
Перед Ефимом предстал элегантный господин в хорошем дорогом пальто и с тростью в руке. Незнакомец спросил:
— Ты Ефим?
Слуга Андрея Николаевича ещё больше оробел. И посетовал на себя, что поддался минутной слабости и отворил дверь.
— Я, — заикаясь, выдавил он из себя.
— Вот ты-то мне и нужен. Михаил Александрович Лунащук, чиновник для поручений при начальнике сыскной полиции, — отрекомендовался незнакомец.
Ефим облегчённо вздохнул и вытер со лба выступившие внезапно на лбу капельки пота.
— Я Ефим, ваше благородие, — более уверенно повторил слуга.
— Хорошо, голубчик, хорошо. Тем более нам с тобой есть о чём поговорить.