Ну что, надо создавать группу, искать эту Кожину. А на это уйдет месяца три, не меньше. Значит, она может спокойно заняться своими текущими делами.
— Здравствуйте еще раз, — распахнул дверь Игорь Порогин. — Ну и погодка. И это весна!
— Обещали похолодание, — пожала плечами Клавдия.
— Вот такое наблюдение, — сказал Игорь, снимая плащ, — все плохое, что они обещают, — сбывается, а все хорошее — никогда.
Игорь сел к столу, искоса поглядел на чайник, словно кот на сметану.
— Горяченький как раз, — сказал Клавдия. — Сам нальешь?
— А как же!
Клавдия снова перечитала заключение экспертов. Ничего Игорь не упустил, а как раз отметил главное — дистанционное управление и часовой механизм. Перестарались.
— Игорек, а можно узнать, кто там у нас пластитом увлекается?
— Запросто.
Игорь уже пил чай, поэтому становился все благодушнее.
— Узнай. Хотя…
— Что?
— Да дело передали Шевкунову.
— Вот так просто?
— Не просто. Мне взамен подсунули вот это.
И Клавдия подвинула к Игорю дело Кожиной.
Тот не спеша раскрыл папку и сказал:
— Это она?
Клавдия еще раз взглянула на фотографию Инны Петровны. Высокий лоб, что у женщин вовсе не означает ум, прямые темные волосы, широко поставленные глаза смотрят прямо и холодно. Скулы немного выдаются, губы сжаты в злую ниточку. На подбородке ямочка, которая весь железный облик проститутки делает каким-то пародийным.
— А я ее знаю, — сказал Игорь. — Она у меня свидетелем проходила по делу «Импэксбанка». И что она натворила?
— Если цветочки — то украла пятьдесят тысяч долларов.
— А если ягодки?
— Убила оперативника и ранила милиционера.
Игорь присвистнул.
— Она что, сдурела?
— Похоже.
— А это точно?
— Милиционер в коме, оперативник убит — куда уж точнее.
— Пф… — издал какой-то странный звук губами Порогин. — Даже в голове не укладывается. У нее ж сын маленький. Три годика. Очень больной.
— И что? — насторожилась Клавдия.
— Да она про него только и говорила. Что-то там с психикой, что ли.
— Так, постой. — Клавдия и себе налила чаю. Беседа становилась интересной, а стало быть, торопиться некуда. — А что там за дело с этим банком?
— Да обычное дело — левые кредиты, нарушения валютных операций.
— Погоди, а проститутка какое отношение к этому банку имела?
— П-проститутка? — даже заикнулся Игорь. — Кто? Она? Какая проститутка? Она у них менеджер по рекламе. Зарплата двенадцать тысяч долларов в месяц.
Теперь уже пришло время заикаться Клавдии.
— Д-двенадцать? И ей этого не хватало?
— Выходит, не хватало.
— И что, банк прикрыли?
— Да нет, не прикрыли. У нас легче армию распустить, чем закрыть банк. Бухгалтера выгнали, гендиректора тоже. Вернули долги, разделались с кредитами.
— А ее? Ее тоже выгнали?
— Не знаю, не думаю.
— Веселая девушка, — сказала Клавдия и еще раз посмотрела на фотографию. И теперь увидела, что сжатые губы и острые скулы делали неубедительным мягкий облик женщины. — Игорек, у тебя сейчас много дел?
— Имеются. Но — подождут.
— Вот спасибо.
— А Калашникову позовем?
— Куда ж без нее? — улыбнулась Клавдия.
ГЛАВА 3
Первым делом отправились на квартиру Кожиной. Конечно, найти ее там и не надеялись. Но Клавдия ехала в Крылатское, чтобы на месте разобраться, как все там произошло.
Отчет от следователя районной прокуратуры еще не пришел, но Клавдия и без него догадывалась — два крутых мужика посчитали, что одна женщина ничего им не сделает, наверняка сняли наручники, и ей ничего не стоило выхватить пистолет.
Клавдия уже видела богатые квартиры, чаще всего в них бывала на убийствах. Вот жил человек, копил деньги праведным, а чаще неправедным путем, закупал в квартиру все самое дорогущее, вил свое гнездышко (чаще гнездовище) по последнему слову, а потом приходил какой-нибудь ублюдок — и все. Лежит человек в луже крови, эксперты задирают его одежду, стягивают штаны, деловито ворочают простреленную голову, а он смотрит мертвыми глазами на свое жилье — никакой радости.
Клавдия подозревала, что и при жизни особенной радости у таких людей не было.
Как-то пришлось ей заниматься делом Фанни Каплан. Сколько версий было по поводу этой террористки. Дескать, не она стреляла, дескать, большевики сами решили убрать Ленина. И действительно, полуслепая Каплан вряд ли попала бы в Ленина. Без суда и особого следствия ее расстреляли в подвале у Кремлевской стены. Пистолет коменданта, всадившего ей пулю в затылок, потом лежал в музее революции. Коменданта, естественно, наградили.